Эпоха Салимжанова
В общественном мнении, в прессе, в искусствоведении Марселю Салимжанову уже отведено исключительное место. Он - своего рода патриарх, чье положение выше любой критики, по цветистому журналистскому определению - “солнце татарского театра”. Но когда я вспоминаю его, передо мной встает не одиозная фигура “мудрого” и уверенного руководителя, удостоенного множества званий и наград, а очень эмоциональная, противоречивая, постоянно неудовлетворенная личность. И именно такого: упрямого, ранимого, внешне солидного, но по-своему очень открытого и уязвимого человека татарскому театру сейчас остро не хватает. Он, безусловно, был талантливым мастером сценической формы, опытным знатоком особенностей национальной публики, но главным, неповторимым его достоинством оставалось умение завести со зрителем горячий, острый, берущий за живое диалог. Салимжанов всегда был далек от позиции гордого художника-одиночки, который сам себе судья. Напротив, востребованность и понимание, народная любовь и сочувствие были для него самым важным в искусстве. Отсюда и вызывавший столько нареканий “культ массового зрителя” в Камаловском театре, и чрезвычайно болезненное отношение режиссера к критике в свой адрес.
Творчество Салимжанова настолько тесно, неразрывно связано с жизнью страны, с чаяниями, мечтами, сомнениями современников, что рассматривать его вне исторического контекста просто немыслимо. Вместе со всем народом он пережил и освежающее дуновение хрущевской “оттепели”, и разочарования брежневского “застоя”, и непредсказуемые последствия горбачевской “перестройки”. И всегда находил актуальные темы для своих спектаклей, говорил со сцены о самом главном, волнующем, наболевшем.
При этом по натуре своего дарования он вовсе не был аналитиком, рациональным мыслителем. Какие бы проблемы он ни поднимал, в его постановках горячо пульсировали живые чувства, осязаемо пронизывая весь зрительный зал. В этом был секрет его феноменальной популярности и успеха у самой широкой и разношерстной аудитории.
Салимжанов, наверное, один из немногих, кто искренне и глубоко верил в идеалы социализма, в то, что высокое предназначение театра - борьба за социальную справедливость, за построение новой, лучшей жизни. Эти убеждения, впитанные с детства, стали его жизненным кредо. Поэтому он тяжело переживал смену страной политического курса. Его душу больно ранили цинизм и лицемерие властей, оперативно перекрасившихся из прожженных коммунистов-аппаратчиков в “акул свободного бизнеса”, жесткие, а подчас и жестокие законы капиталистического рынка. Еще труднее было смириться с расколом некогда такого единого общества, с выпадами радикалов, призывающих отречься от прошлого. Переломная эпоха смешала привычные представления, разрушила казавшиеся незыблемыми устои. Горечь разочарований, неприятие неприглядной действительности в полной мере нашли отражение в его зрелых, гневно-обличительных, публицистично заостренных постановках.
В интервью 1993 года, давая оценку драме Т.Миннуллина “Прощайте!”, он признался, что “ожидал большего трагизма в осмыслении судьбы тех, кому сейчас около шестидесяти, большей сложности, противоречивости...”. Это замечание, безусловно, отражало его мироощущение. В своей богатой яркими событиями и творческими победами жизни и в судьбе своего внешне весьма успешного и реализовавшегося поколения он действительно видел трагедию. На вершине общественного признания его не покидало горькое чувство духовного тупика, обманутых ожиданий.
Последний прощальный привет от Салимжанова прозвучал со сцены на премьере “Черной бурки” Г.Хугаева. Эту пьесу он облюбовал давно, особенно тщательно, с трепетом готовился к постановке. К сожалению, не успел ее осуществить. Это сделал Ф.Бикчантаев. Получилось красочное музыкальное представление в фирменном западном стиле - отточено эффектное, эстетически зрелищное. Но за внешней формой столь модного сейчас жанра мюзикла отчетливо проступает сложность, неординарность содержания, щемящая сокровенная тема, которая и взволновала до глубины души Марселя Хакимовича, определила его выбор. В судьбе преданного пса Тузара (с татарского Терпеливый), за свою беззаветную верность и самоотверженность получившего лишь дряхлость и смерть, он видел символ нашего времени. Ведь трагедия даже не в том, что Хозяин, которого пес боготворил, собственноручно его застрелил (и сделал это из лучших побуждений, чтобы избавить от мучений). Корень ее - в рабской собачьей психологии, слепом, гипертрофированном чувстве долга, толкающем на бесполезные жертвы. Полусказочная история из мира животных оказалась глубоко созвучной реальной истории страны. Взращенные советской системой люди были готовы на любые лишения во имя высоких идеалов, но самый страшный удар ожидал их, когда оказалось, что все эти идеалы иллюзорны, а их самоотречение бессмысленно.
Конфликт двух жизненных позиций (эгоистичной волчьей и самоотверженной собачьей) так и остался в спектакле неразрешенным, хотя, казалось бы, безысходность финала однозначно говорит о поражении Тузара. Да, за свои принципы и благородные убеждения иногда приходится платить слишком дорого. Но чего стоит сытое, но мелкое, расчетливое существование по сравнению с жизнью, которая вся, без остатка, беззаветно отдана людям?! В этом риторическом вопросе явственно слышится голос Марселя Хакимовича Салимжанова - его философия, чувства, раздумья. Становится грустно, что ушел от нас такой искренний человек, художник, режиссер-собеседник...