Время и Деньги
25.11.2012 ТВ и кино

Номенклатурный ромком ("Два дня" Авдотьи Смирновой)

В старом простодушном театре его называли водевилем, а в кинематографе зрелого периода он обосновался под псевдонимами "лирическая комедия" (в советском варианте) и "романтическая комедия" (в американском).

У нас лирическую комедию подтравливали за легковесность, но все равно предпочитали ее более опасной сатире. До высшей кондиции и, можно сказать, до иезуитской метафоричности этот деликатный жанр довел Эльдар Рязанов; вырождение жанра красноречиво засвидетельствовал обескровленный римейк "Служебного романа". Даже гений Бекмамбетова (почти без кавычек) не смог вдохнуть новую жизнь в "Иронию судьбы". Казалось, что нынешнее время не способно породить ничего смешного выше планки комеди-клаба. А уж ничего лирического или романтического - тем паче.

Авдотья Смирнова подошла к ромкому с другой - как бы не комедийной, а возвышенной, даже интеллектуальной стороны. Погрузившись во время съемок сериала "Отцы и дети" в атмосферу культурного заповедника, она вместе с соавтором сценария Анной Пармас потянула из тургеневских дворянских гнезд шлейф литературных легенд. Все действие "Двух дней" происходит в музее-усадьбе вымышленного писателя Петра Щегловитого, автора "Записок рыбака" и других хрестоматийных шедевров. Он ухитрился не поссориться ни с Тургеневым, ни с Достоевским, и он же оказался великим мастером приватного компромисса: прижил не одно чадо с крестьянкой Акулиной, но всю жизнь платонически любил Софью Дорн, с которой был знаком всего два дня, но в страстной переписке состоял почти всю жизнь.

В экспозиции к фильму пейзаж усадьбы (роль которой сыграло Абрамцево) населяет киногруппа во главе с режиссером Борисом Хлебниковым и актрисами Анной Михалковой и Ксенией Раппопорт: первая должна играть Акулину, вторая - Софью. Но вместо этой киноленты (которую я лично очень был бы не против посмотреть) мы увидим другую. Ксения Раппопорт сыграет в ней нищую, одинокую, неуклюжую, но гордую и страстную музейную работницу, а Федор Бондарчук - блатного замминистра, единоросса, скрытого алкаша, записного циника, а, в общем-то, хорошего парня. И чиновники чувствовать умеют…

Между ними, далекими планетами из разных галактик, вспыхнет огонь. Любовная интрига будет развиваться на фоне нашествия бюрократов-отморозков (лучший - Борис Каморзин с виртуозным матерным монологом) и юродства принимающей их стороны (на этом фланге блистает Евгений Муравин). Работники заповедника (кроме принципиальной Маши - Раппопорт) готовы на все, чтобы сохранить усадьбу от нашествия современных варваров. Ромком насыщен актуальными приметами нашей экономической и культурной жизни, рассыпанными повсюду густо, но не без известного вкуса и иронии.

Заходя на территорию Рязанова, Смирнова не пытается его переплюнуть: ей более дороги любимые тропинки из романов Джейн Остин и фильм "Четыре свадьбы и похороны". Различима в этом фильме и другая, более близкая нам социальная модель уже отечественного производства - "Тема" Глеба Панфилова, где разыгрывалась во многом сходная коллизия: номенклатурный писатель (Михаил Ульянов), выехав в провинцию, оказывал знаки внимания музейной работнице (Инна Чурикова), но та, будучи записной интеллигенткой, отвергала его как эстетически чуждый элемент. Только надрывный драматизм "Темы" переходит в "Двух днях" в мелодраматизм и самопародию. Соответственно снижают тему, уже без кавычек, имиджи современных актеров: Бондарчук - это огламуренный Ульянов, Раппопорт - травестированная Чурикова. Иных социальных типов, которыми было так богато кино шестидесятых, семидесятых и даже восьмидесятых годов, в новом столетии почти не осталось.

Другой источник вдохновения, быть может, подсознательно, режиссер находит в творчестве своего отца Андрея Смирнова (он играет в "Двух днях" коррумпированного министра). Влияние его и его эпохи в этой картине, может быть, и не очевидно, но глубоко; хотя вряд ли он, ненавидящий само слово "мейнстрим", допустил бы столь жирные краски и даже вампуку в изображении деревни. Но дело в том, что Смирнов снимал народное кино для интеллигенции, Смирнова же хочет делать интеллигентное кино для народа, по-нынешнему - культурный мейнстрим. Разница между отцом и дочерью примерно такая же, как между Кирой Муратовой и Верой Сторожевой или между Ларисой Шепитько и Ларисой Садиловой. Интересно заодно заметить, что "человеческое кино" сегодня пытаются делать в России преимущественно женщины - в то время как раньше именно представительницы "слабого пола" занимали в кинорежиссуре самую жесткую и радикальную позицию.

О намерениях Авдотьи Смирновой сигнализировал уже ее режиссерский дебют "Связь". Покончив с декадентскими увлечениями юности, с культом ярких личностей типа Бунина и Спесивцевой, она предпочла сделать love story из жизни среднего класса, выбрав героев, трогательных в своей инфантильной посредственности. Фильм получился милым, но вяловатым и не вполне органичным для режиссера: все знают Дуню Смирнову как человека, далекого от "золотой середины". Однако удивительным образом этот эксперимент оказался почти революционным, заполнив пустующую нишу российского мейнстрима - между "лютым артхаусом" и "блокбастерами".

Трудно сказать, насколько обретенная Смирновой ниша - действительно ее собственная. Но разговоры о том, что сказочный хеппи-энд недостаточно облагорожен иронией и в результате прочитывается как "образ идиллического единения грубо прагматичной "путинской" власти с оппозиционными ей интеллигентскими кругами" (цитирую украинского коллегу Александра Рутковского), кажутся мне спекуляциями совсем из другой оперы. В этой же картине и правда очень неглупо обыграны мифология истончившейся культурной прослойки и двойственное отношение современного российского общества к культуре как к чему-то сакральному и одновременно жалкому.

(www.seance.ru).
3
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии