Жизнь и борьба Хусаина Ямашева

На следующий день и в течение всей недели казанские газеты сообщали о безвременной кончине вожака и кумира татарской учащейся молодежи, лидера социалистического движения Хусаина Ямашева.

Судьба этого ставшего еще при жизни легендарным человека поначалу не сулила каких-либо крутых поворотов и головокружительных событий. Он появился на свет 6 января 1882 года в семье преуспевающего торговца, “новоузенского” второй гильдии купца, уроженца деревни Малое Труево Кузнецкого уезда Саратовской губернии Мингазетдина Хасановича Ямашева, который во второй половине XIX века прочно обосновался в Казани и выстроил в самом центре Старотатарской слободы на Екатерининской улице добротный особняк (ныне ул.Тукая, 79).

Предприниматель, известный среди местных мусульман под прозвищем Мишарин Мингаз, был очень набожным человеком, строго придерживался всех предписаний шариата и старался в таком же духе воспитывать своих детей. Самые большие надежды он возлагал на первенца и единственного сына - Хусаина, которому предстояло в будущем продолжить торговое дело семьи. Поэтому заботливый отец и стремился дать ему самое лучшее по тем временам образование.

Проучившись три года в медресе, шакирд с согласия родителей перевелся в самое авторитетное и прогрессивное мусульманское училище Казани - медресе “Мухаммадия”. Мингазетдин-бай радовался успехам сына, легко осваивавшего не только богословские, но и светские науки. Он уже с нетерпением ожидал окончания учебного курса с тем, чтобы поскорее приобщить Хусаина к секретам предпринимательской деятельности. Однако наследник, с головой окунувшийся в увлекательный мир знаний, не торопился расставаться с книгами и тетрадями. Мало того, он заявил о своем желании научиться русскому языку и попросил отца перевести его в Татарскую учительскую школу. Мингазетдин Ямашев был ошеломлен. Устроить своего сына в это, как он считал, “миссионерское” заведение означало опозориться перед соседями, поэтому он сразу же ответил категорическим отказом. Но Хусаин продолжал настаивать, расписывая радужные перспективы русского образования. Сначала его убежденность подействовала на мать и сестер, а вскоре и глава семейства дрогнул под напором своего любимца. Успокоив себя тем, что Хусаину знание русского языка пригодится в повседневной жизни, Мингазетдин-бай скрепя сердце дал согласие. Как потом оказалось, этот шаг стал для семейства Ямашевых роковым.

Пребывание за партой государственной школы сначала оказалось для бывшего шакирда настоящим испытанием. Русский язык давался ему крайне тяжело, поэтому и освоение программы шло очень туго. Два года Хусаин просидел в одном классе. Однако упорство, целеустремленность и трудолюбие все же сделали свое дело. Постепенно юноша стал не просто одним из самых успешных учеников, но и лидером учащейся молодежи. Обаятельный, общительный, искренний, способный постоять за себя и умевший дружить, Хусаин пользовался огромным авторитетом среди сверстников. Его максимализм, обостренное чувство справедливости и горячее желание хоть что-то изменить в несовершенном мире обратили на себя внимание казанских социал-демократов, занимавшихся активной пропагандистской работой среди учеников школы.

Первым учителем молодого человека, “открывшим” глаза на социальные, классовые причины человеческого неравенства, стал студент Казанского университета дворянин Ибнамин Ахтямов. Именно он свел Хусаина со своими единомышленниками, которые и занялись вплотную политическим “воспитанием” молодого мусульманина. Кстати, следует отметить, что учащиеся Татарской учительской школы, вероятно, при попустительстве педагогического персонала являлись главным объектом агитации радикальных течений: социал-демократов, эсеров, анархистов и т.д. Школа находилась на самом плохом счету у местной жандармерии и полиции, которые систематически проводили здесь облавы, обыски и дознания. Не случайно, что именно здесь при поддержке своих новых друзей Хусаин попытался объединить “однокашников” в революционный кружок, изучавший запрещенную литературу и проводивший подпольные заседания.

Первым неладное почувствовал Мингазетдин Ямашев. Наслышанный о политической неблагонадежности школы и заметив странности в поведении сына, он потребовал немедленно оставить учебу и заняться, наконец, настоящим делом. Но семнадцатилетний Хусаин Ямашев, увлеченный своей новой ролью, пошел на открытый конфликт с отцом, наотрез оказавшись выполнить его требование.

С этого времени начинается новая жизнь человека, решительно порвавшего с патриархальной жизнью и традициями. Советская историография, слепившая из Ямашева верного большевика-ленинца, весьма одобрительно оценивала этот поступок, считая его началом серьезной политической биографии первого татарского коммуниста. Впрочем, работа, общение молодого революционера с большевиками, эволюция его мировоззрения, так и не подкрепленные сколько-нибудь вескими доказательствами и документами, по-прежнему оставляют множество вопросов.

Судя по официальным жизнеописаниям Хусаина Ямашева, он сразу же после окончания школы, в январе 1903 года, вступает в ряды Казанской социал-демократической организации, ведет разъяснительную работу среди рабочих-мусульман Алафузовского и других крупных заводов города. Вместе с видными социал-демократа-

ми Я.М.Свердловым, И.А.Саммером, В.В.Адоратским, А.С.Кулешом создает сеть подпольных типографий, пишет и издает прокламации, выступает на рабочих сходках и митингах.

Х.Ямашев считается одним из главных организаторов массовых выступлений в октябре 1905 года, когда происходило разоружение полиции революционно настроенными демонстрантами и создание народной милиции. В декабре того же года после разгрома казанского комитета РСДРП Хусаину Ямашеву удалось избежать ареста, перейти на нелегальное положение, а затем в начале января 1906 года благополучно перебраться в Уфу. Здесь он встретился со своим казанским соратником И.А.Саммером, который передал ему 500 рублей, добытые путем “экспроприации” в одном из уральских городов, на издание социал-демократической газеты на татарском языке.

Осуществить задуманное Хусаину удалось лишь через год в Оренбурге, где он с помощью издателя Тимерши Соловьева и своей жены Хадичи Ямашевой начал издавать газету “Урал”, пропагандировавшую марксистские идеи и отстаивавшую национальные права татарского населения империи. Издание было запрещено уже 27 апреля 1907 года, а Ямашев и его товарищи привлечены к ответственности за “дерзостное неуважение к верховной власти”. Следствие продолжалось два года. За это время Хусаин успел вернуться в Казань, где начал готовиться к поступлению в университет и активно сотрудничать с татарской прессой. Кстати, страшного наказания со стороны самодержавия так и не последовало. Напротив, “политический преступник” сумел в 1911 году стать благополучным студентом юридического факультета Казанского университета

Наверно, многое, что говорилось о Ямашеве в советское время, нуждается ныне в пересмотре, переосмыслении. Необходимы новые, более тщательные и объективные исследования. Классический портрет Ямашева как социал-демократа “ортодоксального толка без малейшей примеси национализма” (оценка большевистской газеты “Пролетарий”) также грешит определенной категоричностью. Вряд ли Хусаин, родившийся в богатой семье, испытывал непримиримые чувства к миру капитала. Его сестры были замужем за крупными татарскими предпринимателями, которые оказывали серьезную поддержку своему неблагонадежному родственнику. Жена Х.Ямашева - Хадича Зарифовна Бадамшина происходила из семьи богатых чистопольских торговцев и приходилась племянницей купцу Гарифу Бадамшину, избиравшемуся депутатом Государственной Думы. Эта замечательная женщина, получившая прекрасное гимназическое образование, окончила затем школу зубных техников и стала первой в истории татаркой, выучившейся на профессионального стоматолога.

Вряд ли стоит переоценивать реальную роль Х.Ямашева в событиях октября 1905 года в Казани. Известно, например, что наиболее активным бунтовщиком среди мусульман в это время был купец первой гильдии Б.Апанаев, возглавивший народную милицию Старотатарской и Новотатарской слобод. Даже то, что Ямашев так ни разу не оказался в тюремной камере, свидетельствует о его сверхосторожности и не особенно высокой политической активности. Можно предположить, что истинные взгляды Хусаина были близки воззрениям светской татарской интеллигенции, представлявшим собой причудливый сплав социализма, ислама и националистических настроений. Наиболее убежденным последователем Ямашева стал Габдулла Тукай, посвятивший своему старшему товарищу два восхищенных стихотворения.

Сегодня мы, подобно поэту, должны высказать свое уважение нравственным качествам первого татарского политического деятеля, посвятившего всю свою жизнь устранению социальной несправедливости и национальной дискриминации, внесшего большой вклад в развитие тюрко-мусульманской повременной печати. В этой связи большую озабоченность вызывает состояние дома Ямашевых в Старотатарской слободе - официального памятника истории, находящегося на грани гибели. Пора бы нам научиться уважать свое прошлое, невзирая на перемены “генерального” курса и бесконечно меняющиеся идеологические пристрастия.