Идеальный штурм

Очевидно, Warner Bros. субсидировали эту дорогостоящую картину - ценой $175 миллионов - в надежде на кассовые сборы, аналогичные “Гладиатору”. Участие белокурого и только что накачанного Брэда Питта в роли угрюмого греческого героя Ахиллеса определенно увеличивает шансы фильма в мировом прокате, однако битвы, скорее, похожи на эти свалки тел в матчах рэгби, а драматическая составляющая упорно остается несфокусированной и далекой от современных проблем.

“Троя” поставлена по мотивам “Илиады”, эпической поэмы Гомера об осаде греками Трои. Создатели картины используют выражение “по мотивам” осторожно. Большая часть их истории извлечена из древних литературных источников, не принадлежащих руке Гомера, а сценарий нередко допускает вольности в отношении греческой мифологии.

Видимо, невозможно воссоздать на экране дико переругавшуюся семью эгоцентричных богов, составляющих греческий политеизм. Но исключить богов из того, что по сути является греческим мифом, - это значит выпотрошить историю.

Эти люди верят своим богам. Если герой сражается “как бог”, многие искеренне интересуются, не рожден ли он от бога и потому непобедим. А лидер, который советуется с предсказателем и следит за предзнаменованиями, выглядит скорее глупым, чем мудрым, как у Гомера. Это ключевой момент античной мифологии, а здесь он оказывается упущенным.

Вместо этого мы видим голливудского бога Питта, прихорашивающегося перед камерой в роли длинноволосого Ахиллеса, который воюет ни за кого, кроме себя и будущей славы своего имени. Его противоположность - защитник Трои Гектор - Эрика Баны, как и у Гомера, наиболее симпатичная личность истории. Но в фильме он слишком домашний. Нет ничего плохого в изображении Гектора человеком семьи и чести, но он слишком уж много времени проводит дома.

Петерсеновские большие эпизоды - компьютерная армада, массовые битвы между нахлынувшими армиями и хитрость с троянским конем (заимствованная из “Энеиды”) - впечатляют в крупных планах, но теряют мощь и ужас в деталях. Когда сцена расчищается для схваток один на один, становится лучше, но эпизоды рукопашного боя больше тяжеловесные и грубые, чем ловкие и восхитительные.

Более интимные сцены фильма между конфликтующими полководцами или подверженными опасностям семьями вязнут в натянутых, даже банальных диалогах и статичности действия. Когда Парис проскальзывает в спальню Елены, пока ее муж пирует внизу, и она, надувшись, говорит: “Прошлая ночь была ошибкой”, - фильм сбивается с курса и превращается в комедию о супружеской измене. Когда Агамемнон и Менелаус злятся на своих полководцев и весь мир, вы чувствуете их вероломство, но не коварство.

Актеры играют сильно, но персонажи Бениоффа слишком упрощены. Некоторые, как, например, Одиссей Шона Бина и авторитетный король О’Тула, умудряются убеждать людей в присутствии легкого оттенка самосомнения в своем душевном равновесии. Другие же, как сегодняшние политиканы, ни разу не отклоняются от основной линии и не проявляют ни духовного роста, ни внутреннего конфликта.

Питтовский Ахиллес изумительно самовлюблен. Он мысленно пишет “Легенду об Ахиллесе”, даже когда творит героические дела. Действительно, он противостоит Гектору в первый день, штурмуя берег, но ему не удается вовлечь его в битву. “Еще рано убивать принцев”, - высокомерно провозглашает он.