Либеральный беспорядок в США, расползающийся по всему миру
Отечественные либералы в свое время вдоволь позубоскалили в сосцетях над заявлением Путина, что либеральная идея изживает себя. Однако кризис либерализма признают и ведущие западные идеологи. Пример – огромная статья в наиболее авторитетном в вопросах внешней политики США журнале Foreign Affairs, авторы которой отмечают, что США не являются больше гарантом необратимости демократии.
На протяжении более семи десятилетий двойная приверженность Соединенных Штатов и их союзников демократии внутри страны и интернационализму за рубежом поддерживала так называемый либеральный порядок. Однако в последние годы эта система столкнулась с нарастающим кризисом. Переход к демократии в России, Турции и Юго-Восточной Азии застопорился. Государства, охваченные «арабской весной», не смогли демократизироваться, как надеялись их граждане.
Теперь этот кризис демократии проникает в самую суть либерального порядка. Растущее экономическое неравенство и негативная реакция на политический либерализм привели к внутреннему расколу в Соединенных Штатах и Великобритании. В демократиях Азии, Европы и Латинской Америки широко распространились социальные и политические разногласия, снизилось общественное доверие к правительственным институтам, а роль либеральной науки знаний в формировании государственной политики подвергается постоянным атакам.
Инаугурация президента США Джо Байдена открывает возможность для восстановления демократических норм в Соединенных Штатах и спасения либерального порядка за рубежом. Но остается вопрос, подходит ли эта базовая идея для достижения стоящих перед ней целей? Некоторые громкие голоса начинают утверждать, что западные демократии и либеральные ценности не могут и не должны держать на себе мировой порядок. Подъем авторитарного Китая угрожает сместить баланс глобальных ценностей от демократий к авторитарным режимам.
Однако та разновидность мирового порядка, доминирующие институты которого в лучшем случае нейтральны по отношению к индивидуальным свободам и демократии, не убедительна. И это не та демократия, которую с готовностью приняли бы администрация Байдена и ее союзники. Либеральный порядок был разработан, чтобы «создать мир, безопасный для демократии», по словам политолога Джона Икенберри. И задача заключается в реализации этого подхода.
Возрождение либерального порядка означает прежде всего признание того, что наступающий кризис пришел изнутри. Его проблемы коренятся в глубоком экономическом неравенстве самих западных государств. Кажется, администрация Байдена признает, что восстановить этот порядок и глобальное влияние либеральных демократических ценностей можно будет только в том случае, если сначала демократии восстановятся у себя дома. И прежде всего, эти государства должны ввести у себя новый внутренний общественный договор, отвечающий требованиям инклюзивности, которые являются отличительной чертой двадцать первого века.
Способность западных демократий формировать международный порядок всегда была неразрывно связана с их экономическим успехом и их приверженностью свободам индивидуума внутри страны. Если они больше не смогут обеспечивать людям эти преимущества, то лидеры популистов на Западе и авторитарные лидеры за рубежом еще долгое время будут оставаться привлекательными.
Вопрос укрепления демократии особенно актуален в сегодняшней геополитической ситуации. Пандемия covid-19 усилила растущую напряженность между Китаем и США. Если Вашингтон и его демократические партнеры не смогут подтвердить свой политический и моральный авторитет своим примером, то будет трудно предотвратить быстрое усиление все более нелиберальной и, в конечном итоге, нестабильной международной системы.
Раны, нанесенные самим себе
Неудачи либеральных демократий в основном проистекают изнутри. В течение десятилетий после окончания Второй мировой войны союзники США в Европе и Азии тщательно организовывали процесс экономической глобализации, ориентируя свою торговую и внутреннюю политику на социальное благосостояние и полную занятость. Великобритания создала Национальную службу здравоохранения в 1948 году, а в 1965 году Конгресс США учредил программы здравоохранения Medicare и Medicaid.
Однако, начиная с середины 1980-х годов, в своем желании поделиться с миром частью выгод от глобализации демократические правительства открыли свои экономики, чтобы обеспечить более свободные потоки финансов, инвестиций и технологий, а также гарантировать более высокую свободу торговли. Сегодня очевидно, что за эти преимущества глобализации приходится платить. Хотя открытые рынки создали новые возможности для одних, они привели к снижению заработной платы для других. Рост реального среднего дохода домохозяйства в Соединенных Штатах не наблюдается уже с середины 1970-х годов, а достижения в образовании, особенно в области математики и естественных наук, катастрофически упали в Америке по сравнению со сравнимыми по уровню развития странами. Отличительная черта «американской мечты» — социальная мобильность — также подверглась стагнации даже среди американцев с высшим образованием. К 1984 году только половина всех детей в семьях зарабатывала больше, чем их родители (тот же показатель в 1940-х годах составляла 92%).
По мере того как те, кто руководил глобализацией, процветали, те, кто был привязан к местным рынкам, все более маргинализировались. Преимущества, которые программы социального обеспечения когда-то предоставляли среднему гражданину, также начали исчезать, и теперь многие люди приписывают свое растущее ощущение личной незащищенности этому самому международному либеральному экономическому порядку.
На этом фоне растущая иммиграция в США и Европу усилила опасения по поводу культурных и экономических катаклизмов. В Европе эти настроения усилились во время кризиса с беженцами 2014-2015 годов, что привело к появлению крайне правых и крайне левых популистских партий, которые использовали растущее недовольство людей против либерального экономического порядка. В Соединенных Штатах политики-популисты по обе стороны политического спектра разделяли антиглобалистскую повестку дня, несмотря на различия в идеологической базе. Неожиданно принятое Великобританией в июне 2016 года решение о выходе из ЕС, и всего несколько месяцев спустя избрание Дональда Трампа президентом США закрепили этот отказ от либерализма в двух странах-основателях либерального международного порядка.
Теперь covid-19 изменил эту и без того нестабильную ситуацию, вызвав самый серьезный кризис общественного здравоохранения со времен пандемии испанского гриппа 1918-1919 годов и один из острейших экономических спадов современности. Это также выявило сохранение неравенства: в Соединенных Штатах и Европе богатые в значительной степени защищены от экономических последствий пандемии. Между тем, вирус непропорционально повлиял на жизнь и благосостояние более бедных граждан, вызвал усиление расового разделения, привел к уничтожению низкооплачиваемых рабочих мест и широко распространяется через дома престарелых, мясокомбинаты, тюрьмы и иммигрантские общины. Молодые люди, хотя и относительно защищенные своей молодостью от наихудших последствий недуга, относятся к числу тех, кто больше всего страдает в результате резкого сокращения своих возможностей в сфере образования и трудоустройства.
Противодействие многосторонности
С 1945 года многосторонние мировые институты обеспечивали стабильность во времена кризисов и помогали поддерживать открытую экономику, которая приносила экономическое процветание сотням миллионов людей во всем мире. Но многие международные организации, как, например, Всемирная торговая организация (ВТО), в последнее время делали прямо противоположное — способствовали возвышению Китая и подрывали экономическую безопасность американского среднего класса. За это они подвергались атакам со стороны администрации Трампа.
Лидеры по всей Европе приветствовали избрание Байдена из-за его приверженности восстановлению взаимодействия США с устоявшимися мировым институтами и возврату Вашингтона в современные многосторонние мировые структуры, такие как Парижское соглашение по климату и Договор по открытому небу. Но союзники США испытывают опасения за стойкость Соединенных Штатов в этом отношении. Пока мало что уверяет европейцев в том, что международная роль Соединенных Штатов навсегда вернулась к существовавшему ранее статусу-кво. Многие опасаются, что внешняя политика США по-прежнему будет определяться резкими колебаниями от условной многополярности к жесткой однополярности. Решение ЕС заключить инвестиционное соглашение с Китаем всего за три недели до инаугурации Байдена показало, в какой мере европейские правительства считают, что время от времени им придется отдавать приоритет своим тактическим интересам перед лояльностью трансатлантическому альянсу.
Что еще хуже, трансатлантические связи испытывают сильно давление в глобальном контексте, который все более враждебен по отношению к демократическим ценностям. Все большее число демократических правительств, от стран Центральной Европы до Юго-Восточной Азии, усиливают у себя власть правительства за счет других институтов, таких как судебная система, пресса и гражданское общество. По данным Freedom House, неправительственной организации, отслеживающей состояние дел с демократией в мире, в последние 14 лет на планете происходит постоянное сокращение политических и гражданских свобод.
Кроме того, та глобализация, которую когда-то отстаивали либеральные демократии, теперь поворачивается против них, принося выгоду своим новым адептам, которые не разделяют той же приверженности либеральному порядку, от которого зависят демократии. Ожидается, что к 2028 году Китай обгонит Соединенные Штаты как крупнейшую мировую экономику. Также предполагается, что к 2050 году вклад США, Великобритании и ЕС в мировой ВВП снизится с более чем 40% в 2016 году до примерно 21%.
Китай использует свое растущее международное экономическое влияние для усиления своего влияния в Организации Объединенных Наций. Сейчас четыре из 15 специализированных агентств ООН возглавляют граждане Китая. Китай использует свой доступ для формулирования новой многосторонности в соответствии со своими собственными нелиберальными нормами и стратегическими приоритетами, требуя невмешательства во внутреннюю политику государств, даже если это противоречит существующим обязательствам по защите прав человека. Пекин также использует взаимозависимость мировой экономики в качестве оружия, угрожая лишить доступа к своему обширному внутреннему рынку странам, которые исследуют причины пандемии covid-19 или выступают у себя дома против нарушений прав человека в Китае.
Россия, со своей стороны, превратила манипуляции с социальными сетями в важный инструмент своей государственной политики. Она сеет дезинформацию, обостряет идеологические разногласия и подрывает доверие к демократическим институтам. В конце 2020 года она, судя по всему, стала источником одной из крупнейших кибератак, когда-либо проводившихся против правительственных учреждений и корпораций США.
Новый общественный договор
Никогда еще либеральные демократии не выглядели такими уязвимыми дома и столь незащищенными за рубежом. Если эти государства собираются возродиться как влиятельные силы, им нужно будет продемонстрировать, что они могут снова обеспечивать экономическую продуктивность и личную свободу своих жителей. Для этого потребуется новый общественный договор между каждым государством и его гражданами — создание государства двадцать первого века с новой социальной целью, которая ставит во главу угла вовлеченность всего общества в демократические ценности, а не только экономический рост.
Пандемия covid-19 открыла политическое пространство для нового «надпартийного» консенсуса в достижении этой цели. В Японии, Великобритании, Соединенных Штатах и ЕС партии справа и слева объединяются по мере обострения экономического кризиса, чтобы поддержать макроэкономические ответные меры, которые были бы немыслимы всего несколькими месяцами ранее. В Соединенных Штатах Конгресс быстро принял ряд пакетных программ, включая Закон CARES, план помощи на сумму 2,2 триллиона долларов для поддержки физических лиц, домохозяйств и предприятий — крупнейший пакет экономических стимулов в истории США.
Краткосрочные финансовые программы теперь необходимо преобразовать в устойчивые практические инструменты помощи. Но организация «надпартийной» поддержки крупномасштабных долгосрочных государственных субсидий будет сопряжена с трудностями, и по мере продолжения пандемии готовность рассматривать более высокие уровни государственных расходов, вероятно, исчезнет, особенно в Соединенных Штатах. Поляризация и укоренившиеся разногласия уже создают серьезные препятствия для администрации Байдена, несмотря на контроль демократов над обеими палатами Конгресса и Белым домом. Решение Байдена продвигать американский план спасения стоимостью 1,9 триллиона долларов без значительной двухпартийной поддержки может оказаться адекватным в краткосрочной перспективе, но в дальнейшем может еще больше углубить политический раскол в стране.
Чтобы избежать этого тупика, лидеры должны отдавать приоритет политике, которая имеет широкую политическую привлекательность. Она должна включать государственные вложения в инфраструктуру, а также здравоохранение, образование и доступное жилье. Новая инфраструктура может воссоединить разделенное общество путем модернизации дорог, железнодорожных и энергосетей, а также расширения доступа к широкополосным сетям. Эти улучшения могут устранить неравенство в образовательных и экономических возможностях между периферией и центральными городами, забытыми сельскими районами и креативными городскими центрами, семьями с низким и высоким доходом, а также депрессивными и стабильными регионами. Государственные стимулы, делающие упор на экологически чистую энергию, также создадут остро необходимые сейчас новые рабочие места.
Повышенное внимание к этим вопросам поможет всем слоям общества, особенно молодежи, участвовать в трудовой деятельности. Следующее поколение будет нести долгосрочное бремя климатических рисков, замедления роста и увеличения государственного долга. Объединение этого поколения особенно важна в европейских странах со стареющей экономикой и снижающимися темпами роста населения.
Однако, чтобы быстро увидеть результаты новой политики, западным демократиям также необходимо защитить свою экономику от безудержной глобализации. В новой геоэкономической среде имеет смысл ввести новые правила, регулирующие инвестиции иностранных компаний, которые несправедливо пользуются государственной поддержкой или которые могут подорвать нашу технологическую конкурентоспособность. В Соединенных Штатах и Европе лидеры уже предпринимают меры, чтобы не допустить враждебного поглощения иностранными компаниями компаний в чувствительных областях экономики.
Перед демократиями стоит задача скоординировать эту политику, чтобы гарантировать, что действия одного государства не помешают другим. Агрессивные вмешательства могут подорвать рынки и создать угрозу для потребителей. Намного лучше помочь индивидуальным предпринимателям создать новые стартапы и быстро их расширить. Налоговые льготы для фундаментальных исследований, измененные законы о банкротстве и новые механизмы защиты патентов будут в большей степени соответствовать западным ценностям и давать лучшие результаты.
Либеральные демократии также должны использовать нынешний финансовый кризис и беспрецедентные государственную поддержку во время пандемии как возможность переосмыслить устаревшие национальные налоговые структуры. Налоговые системы, предназначенные для привлечения иностранных инвестиций, создали опасный дисбаланс между доходами и корпоративными ставками, с одной стороны, и требованиями к государственным расходам, с другой. Это вынуждает правительства, помимо других мер экономии, повышать косвенные налоги на потребление и ограничивать доступ к медицинскому обслуживанию. Чтобы устранить это неравенство, правительства нескольких европейских стран, включая Францию и Великобританию, уже пообещали увеличить налогообложение личной собственности граждан, инвестиций и тех доходов, которые глобальные технологические компании, такие как Facebook и Google, получают в этих странах.
Переосмысление вопросов иммиграции
Наряду с этой политикой Соединенным Штатам и странам Европы необходимо переосмыслить свои иммиграционные системы. Демократические лидеры должны обеспечить баланс между очевидными экономическими выгодами от иммиграции и социальными и политическими проблемами, которые она может создать в их странах. Правильное решение этой проблемы имеет решающее значение в разгар экономического спада и роста безработицы.
Иммиграция стала одним из самых спорных вопросов для современных демократий. За время своего пребывания на посту президента США Дональд Трамп сократил легальную иммиграцию на 49%, политизировал пограничный контроль и применил жестокую иммиграционную практику, включая разлучение детей с их родителями. Многие мирились с этими репрессивными мерами, потому что Трамп убеждал американцев в том, что иммигранты являются преступниками, крадущими у них рабочие места и льготы, которые по праву принадлежат обычным работающим гражданам Америки. Формирование «надпартийной» поддержки реформ в Соединенных Штатах теперь потребует от лидеров принятия гуманных, но жестких мер по борьбе с нелегальной иммиграцией, и выделения при этом положительной роли иммигрантов в экономическом росте страны, ее способности к инновациям и разделению национальной идентичности с американцами.
Оптимальный подход как для Соединенных Штатов, так и для европейских стран будет включать в себя экономические инвестиции в страны с высоким уровнем эмиграции, такие, как Афганистан, Ирак, Центральная Америка и регион Сахель; прозрачные и доступные пути перемещения как для неквалифицированных, так и для высококвалифицированных иммигрантов; строгий пограничный контроль и способность быстро, но гуманно высылать нелегальных мигрантов и защиту их детей. Байден обратился к некоторым из этих императивов уже в первые две недели своего пребывания в должности, подписав три указа о пересмотре иммиграционной политики Трампа, включая устранение искусственных препятствий для натурализации, разлучения семей и так называемую политику «Оставайтесь в Мексике!», которая вынудила десятки тысяч просителей политического убежища покинуть США и ждать в Мексике вызова в американские суды. Байден также предложил «восьмилетний путь к гражданству» для 11 миллионов иммигрантов без легализационных документов, проживающих в Соединенных Штатах. Последний вопрос — одна из самых сложных проблем при переходе к комплексному подходу не только в Соединенных Штатах, но и во всех либеральных демократиях. Страны должны выбрать четкий и реалистичный путь к гражданству, чтобы эти иммигранты также могли вносить свой вклад в развитие соответствующих стран в качестве их граждан.
Эта более последовательная иммиграционная политика должна основываться на либерально-демократических ценностях открытости, толерантности и инклюзивности. Ее успех зависит от способности руководителей правительства обеспечить создание прагматичной иммиграционной системы, основанной на ценностях, которая чувствительна как к деструктивным последствиям иммиграции, так и к ее внутреннему потенциалу. Настоящие политики должны противостоять популистским усилиям по мобилизации антииммигрантских настроений, основанных на этнических или религиозных различиях. Вместо этого лидерам необходимо обосновывать идею национальной идентичности не на основе расовой, этнической или религиозной принадлежности своих граждан, а на их общей приверженности либерально-демократическим ценностям.
Сила чисел
Благоприятная международная среда является предпосылкой для укрепления демократии внутри страны. В то время как доля западных демократий в мировом ВВП сокращается, достижение ими экономической конкурентоспособности потребует надежного доступа к международным рынкам и новым технологиям. Работа с надежными союзниками будет иметь важное значение для увеличения их влияния и доступности.
Трансатлантическое партнерство Европы и Северной Америки должно стать центральным элементом обновленного мультилатерализма. Между США и Европой по-прежнему существуют самые тесные политические и экономические отношения из всех групп государств в мире. Вместе с Канадой их население составляет почти один миллиард человек, что немного меньше 15% населения мира, но превышает 50% объема мирового ВВП. В совокупности их военные бюджеты эквивалентны 57% от общемировых военных расходов, и они обеспечивают 85% международной помощи в целях развития. НАТО остается самым мощным военным альянсом в мире, а ЕС — крупнейшим и наиболее интегрированным единым рынком.
Лидеры США и Европы должны воспользоваться тем импульсом, который дает приход Байдена, для того, чтобы возобновить трансатлантическое партнерство. Однако при этом им также необходимо обратиться к демократическим странам Африки, Азии и Латинской Америки. Более инклюзивное сотрудничество будет иметь важное значение для решения насущных глобальных проблем, таких как кризисы в области общественного здравоохранения, изменение климата, технологическая конкуренция, проблемы кибербезопасности, списание долгов и гуманитарная помощь.
Демократические государства должны сначала решить эти вопросы через существующие многосторонние организации. Но там, где в этом отношении существует застой, а устаревшие институты угрожают сорвать прогресс, им следует полагаться на более мелкие группы стран-единомышленников с общими ценностями и совпадающими интересами. Создавая ключевую группу демократий, либеральные государства могут усилить свой голос в крупных многосторонних организациях, таких как G20 и ООН.
Байден, например, уже предложил провести так называемый «Демократический саммит» для укрепления демократии во всем мире. Эта инициатива может включать в себя принятие общих нормативных подходов к владельцам социальных сетей и технологиям наблюдения, а также усилия по предотвращению распространения дезинформации среди избирателей — одной из самых больших внутренних угроз либеральной демократии.
Со своей стороны, британское правительство рекомендовало создать «D-10» демократических государств, добавив Австралию, Индию и Южную Корею к существующей группе G7. Эта инициатива отчасти вызвана рисками для национальной безопасности, проистекающими из постоянно растущей зависимости общества от взаимосвязанных цифровых технологий. Одна из предлагаемых целей этой группы — координировать внутреннюю и внешнюю политику ее членов с целью снижения их зависимости от китайских компаний в области телекоммуникационных технологий 5G и важных цепочек поставок.
Однако такой подход не лишен проблем. Сохранение идеологической сплоченности между либеральными демократиями, иногда имеющими разные интересы — дело трудное. ЕС, например, всеми силами пытается справиться с отступлением демократии в Венгрии и Польше. И хотя G7 и является достаточно компактной группой единомышленников, ее опыт работы с администрацией Трампа показывает, что основанные на консенсусе даже небольшие группировки могут быть легко разобщены в тех случаях, когда интересы их лидеров расходятся.
Этот опыт предостерегает от формального преобразования G7 в D-10, особенно когда речь идет о включении Индии. Вскоре Индия станет самой населенной страной в мире и пятой или шестой по величине экономикой. Ее демократическая конституция и стратегическое географическое положение делают эту страну логическим партнером демократического лагеря. Тем не менее, Индию раздирают внутренние разногласия и неравенство. Огромный размер ее рынка сосуществует с высоким уровнем бедности и нестабильной политической системой. В результате правительства Индии долгое время сопротивлялись полной либерализации ее экономики. Более того, развитие страны сейчас находится в руках премьер-министра Нарендры Моди, который использует авторитарную тактику для ограничения свобод и усиления индуистского национализма, одновременно подавляя мусульманские меньшинства.
Расширение таких групп, как G7 за счет включения в них таких стран, как Индия, скорее всего, приведет к тому, что основатели этих групп окажутся перед опасностью возникновения внутренних разногласий в отношении важных демократических ценностей и экономической политики. Поэтому членство в этих организациях, независимо от их целей, должно основываться на обязательствах участников по тщательно определенному набору критериев, таких, как независимость судебной системы, свободная пресса, индивидуальные права человека в цифровом мире и защита меньшинств.
Отдельная проблема состоит в том, что решение глобальных проблем в конечном итоге зависит от того, как либеральные демократии будут работать с государствами, не входящими в их демократический круг. Здесь имеются, однако, и успешные прецеденты. С момента своего создания в 2003 году «Инициатива по безопасности в области распространения», разработанная после 11 сентября 2001 года с целью ограничения доступа к материалам для создания оружия массового уничтожения, увеличилась с 11 до 105 участников, включая Афганистан и Саудовскую Аравию.
Эта традиция имеет долгую историю. В 1947 году небольшая группа демократических стран собралась вместе, чтобы подписать Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ), предшествовавшее ВТО. В будущем межрегиональное соглашение Транс-тихоокеанского партнерства (ТТП) и ЕС могло бы служить, как до него ГАТТ, для повышения стандартов справедливой и устойчивой торговли и инвестиций. Регулярная координация в рамках межрегиональной группы такого рода также может помочь выйти из нынешнего тупика в реформировании ВТО.
Такой тип инклюзивной координации потребует тщательного проведения грани между суверенитетом и эффективностью сотрудничества. Мультилатерализм, придающий слишком большие полномочия консенсусу или согласию великих держав, создает препятствия для действий отдельных стран и тенденцию приводить к результатам с наименьшим общим знаменателем. Если бы, например, соблюдение Международных медико-санитарных правил ВОЗ было полностью добровольным процессом, опасность новых пандемий возрастала бы в геометрической прогрессии.
Принцип, лежащий в основе Парижского соглашения по климату 2015 года, предлагает решение этой проблемы. Это соглашение основывается на международном договоре, а не на делегировании национального суверенитета международному органу. В нем использовалась так называемая концепция «определяемых на национальном уровне вкладов», в соответствии с которой правительства брали на себя индивидуальные обязательства по установлению и достижению конкретных целей по сокращению выбросов углекислого газа. Прозрачность и публичность осуждения за нарушения — главные инструменты соглашения. Наряду с растущей осведомленностью общественности эти новые механизмы приводят к реальным изменениям в национальной и корпоративной политике.
Определение единой цели
Чтобы возродить либеральный международный порядок, демократическим государствам необходимо разработать общую стратегию в отношении Китая. Обеспокоенность поведением Пекина неуклонно росла по мере того, как президент Китая Си Цзиньпин ужесточал контроль коммунистической партии над китайским обществом, сняв ограничения на количество президентских сроков и подавив внутреннее политическое инакомыслие. Среди прочего, Китай заключил до одного миллиона уйгурских мусульман в лагеря перевоспитания в Синьцзяне и ввел драконовский закон о национальной безопасности в Гонконге.
В дополнение к секретным действиям китайского правительства в связи с пандемией covid-19 Пекин аннексировал и милитаризировал скалистые рифы и острова в Южно-Китайском море. В 2016 году независимый трибунал ООН признал эти действия Китая незаконными. Китай также усилил свои угрозы Тайваню и вступил в военную конфронтацию Индией на линии разграничения между двумя странами. Все это указывает на рост воинственности Китая, который не желает уступать интересам других стран.
Эти события в сочетании с появлением нового руководства в Соединенных Штатах открыли дверь для более единой китайской стратегии среди западных демократий. В Соединенных Штатах подъем Китая когда-то воспринимался в основном как угроза международной безопасности и экономическому и технологическому господству США. Теперь внутренняя политика Си Цзиньпина и репрессии против Гонконга вызвали обеспокоенность США по поводу нарушений прав человека во всем политическом спектре.
Европейские страны долгое время пытались прийти к единой позиции по отношению к Китаю. Степень экономической зависимости от китайского рынка в странах-членах ЕС сильно различается, и это затрудняет их эффективное сотрудничество на китайском направлении. Но сейчас Пекин рассматривается как угроза не только для долгосрочной конкурентоспособности некоторых важных секторов европейской экономики, но и для основополагающей концепции прав человека. Европейский парламент пригрозил отклонить недавно подписанное инвестиционное соглашение между ЕС и Китаем, например, если оно не будет включать более твердое обязательство Китая соблюдать стандарты Международной организации труда в отношении прав трудящихся.
Однако в ближайшие годы будет весьма сложно согласовать совместную трансатлантическую стратегию в отношении Китая. Это отражает не только озабоченность Европы по поводу долгосрочной политической надежности Соединенных Штатов, но и осознание экономических возможностей, которые предоставляет ей доступ на рынок Китая. Демократические государства Азиатско-Тихоокеанского региона — Австралия, Япония и Южная Корея, чьи экономики даже более зависимы от доступа к китайскому рынку, чем экономики европейских стран, сталкиваются с аналогичной дилеммой. Даже после избрания Джо Байдена в ноябре прошлого года они присоединились к Китаю и Ассоциации государств Юго-Восточной Азии в подписании Всеобъемлющего регионального экономического партнерства, соглашения о свободной торговле, исключающего Соединенные Штаты и Индию.
Как же тогда либеральные демократии могут убедительно продемонстрировать Китаю, что они могут отстаивать ценности либерального порядка? Хорошей отправной точкой могла бы стать критика попыток Китая экспортировать свою государственную систему тотального контроля за населением. Без четкой защиты свобод индивидуума распространение таких цифровых инструментов контроля, как распознавание лиц, машинное обучение, кредитный рейтинг и мониторинг состояния здоровья, будет угрожать правам человека во всем мире и приведет к усилению государственной власти за счет обычных людей.
Соединенные Штаты, европейские страны и другие союзники должны противодействовать таким усилия Китая и других стран, например, России, которые продвигают или принимают эти инструменты без необходимых гарантий соблюдения прав человека. Однако скоординированный ответ на китайские инвестиции в чувствительные технологии сработал бы лучше всего, если бы демократии объединили свои ресурсы для разработки собственных альтернатив. Независимо от того, входят ли они в «семерку» или в какую-либо другую группировку, либеральным государствам потребуется объединить усилия, чтобы предложить эффективные альтернативы китайским технологиям на западных рынках и за их пределами. Помимо технологий 5G, разработка общих платформ для мониторинга вспышек заболеваний без ущерба для либерально-демократических ценностей заложит важную основу для противодействия быстрому распространению технологий, продвигаемых Китаем.
Сотрудничество в области технологий должно быть частью более широкой политики, призванной предотвратить рост влияния Китая в секторах, имеющих ключевое значение для национальной безопасности либеральных демократий, таких как квантовые компьютеры, искусственный интеллект и космическое пространство. НАТО может служить форумом для координации ответов на эти новые вызовы безопасности. В этом отношении альянс мог бы поддерживать четырехсторонний диалог по вопросам безопасности (QUAD) — партнерство с участием Австралии, Индии, Японии и США — которое служит форумом для азиатских демократий в плане сдерживания регионального влияния Китая.
Либеральные демократии также должны разработать новые способы финансирования инфраструктурных проектов в Африке, Азии и Латинской Америке. Используя свои коллективные финансовые и технические возможности, демократии могут предложить жизнеспособную альтернативу возглавляемым Китаем энергетическим, транспортным и логистическим центрам, которые расширяются по всему развивающемуся миру в рамках инициативы «Один пояс — один путь». Параллельно Вашингтон может потребовать, чтобы проекты внутри этой инициативы с участием партнеров США осуществлялись в сотрудничестве с более прозрачными организациями, такими как Всемирный банк и Азиатский банк развития, или с более новым Азиатским банком инфраструктурных инвестиций.
Наша главная надежда
Соединенным Штатам необходимо сопроводить свою приверженность многостороннему сотрудничеству конкретной стратегией, призванной заставить мультилатерализм заработать снова. В противном случае любые попытки возродить либеральный международный порядок обречены на провал. Во все более свободной от ценностей международной среде геополитическая конкуренция будет только расти.
Пандемия показала всю серьезность этой проблемы. Теперь вопрос состоит в том, как отреагируют на нее демократические правительства. Некоторые страны с высоким дефицитом бюджета, особенно в Европе, могут испытывать большие трудности с тем, чтобы сосредоточиться на необходимых долгосрочных внутренних структурных изменениях. Общественное давление может подтолкнуть их к лежащим на поверхности, но совершенно неэффективным решениям. Пандемия также может дать популистским партиям новый импульс, как раз в то время, как их привлекательность начала угасать после серии неудач на выборах. А в Соединенных Штатах разделенная республиканская партия может усугубить политическую поляризацию в стране, препятствуя принятию необходимых законодательных мер.
Тем не менее, есть признаки того, что западные правительства начинают объединяться вокруг целевых внутриполитических инициатив и нового общественного договора, который может обеспечить более устойчивый и комплексный рост. Сovid-19 послужил напоминанием о том, что верховенство закона и активное гражданское общество могут быть источниками силы во времена кризисов. Когда демократические правительства терпят поражение, оппозиционные партии, свободная пресса и гражданское общество гарантируют, что их неудачи не останутся незамеченными. Сравните это с рестриктивной китайской системой, которая вообще отказывается обсуждать происхождение вируса.
Пандемия covid-19 также открывает новые возможности для сотрудничества между более широкой группой либеральных демократий. Если эти правительства смогут использовать восстановление после пандемии для укрепления сотрудничества, устранения внутреннего неравенства и социальных разногласий, то эти государства уберут часть «токсичности» из нынешних трансатлантических и транс-тихоокеанских разногласий. Если им удастся добиться прогресса в своих собственных странах, либеральные демократии останутся наиболее надежным источником норм глобального управления, признанных законными самыми широкими слоями населения земного шара.
Робин Ниблетт, Лесли Винджамури (Robin Niblett, Leslie Vinjamuri)
Об авторах.
Робин Ниблетт — директор (с 2007 года) Королевского института международных отношений Chatham House (британский аналитический центр в области внешней политики, известен своей резкой антироссийской позицией — прим. ред.).
Лесли Винджамури — директор программ США и Американского континента в Королевском институте международных отношений Chatham House и доцент Школы востоковедения и африканистики Лондонского университета.
Перевод – ИноСМИ.
