Валдайские колокольчики

21 октября Владимир Путин выступил с речью на  пленарной сессии XVIII заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай»,  и СМИ тут же раздёргали её на несколько самых хайповых заявлений, вроде того, что капитализм исчерпал себя. Однако контекст выступления главы российского государства был куда более многопланов и глубок. Ниже следуют выдержки из речи по стенограмме, выложенной на официальном сайте президента РФ. Опущены некоторые риторические обороты и «оживляжи».

Путин сказал:

- кризис, с которым мы имеем дело, – концептуальный, даже цивилизационный. По сути, это кризис подходов, принципов, определяющих само существование человека на земле, и нам всё равно придётся их серьёзно переосмысливать. Вопрос – в какую сторону двигаться, от чего отказываться, что пересматривать или корректировать;

- …трансформация, свидетелями и участниками которой мы являемся, иного калибра, чем те, что неоднократно случались в истории человечества, во всяком случае из тех, что мы знаем. Это не просто сдвиг баланса сил или научно-технологический прорыв, хотя и то, и другое сейчас тоже, конечно, имеет место. Мы сегодня столкнулись с одновременными системными изменениями по всем направлениям: от усложняющегося геофизического состояния нашей планеты до всё более парадоксальных толкований того, что есть сам человек, в чём смысл его существования;

- пандемия коронавирусной инфекции стала очередным напоминанием о том, как хрупко наше сообщество, насколько оно уязвимо, а самой главной задачей становится обеспечение безопасного существования человека, стрессоустойчивости. Чтобы повысить шанс на выживание в условиях катаклизмов, нужно будет переосмыслить, как организована наша жизнь, как устроено жилище, как развиваются или должны развиваться города, каковы приоритеты хозяйственного развития целых государств.

Второе. Социально-экономические проблемы человечества обострились до степени, при которой в минувшие времена случались потрясения всемирного масштаба: мировые войны, кровопролитные общественные катаклизмы. Все говорят о том, что существующая модель капитализма – а это сегодня основа общественного устройства в подавляющем большинстве стран – исчерпала себя, в её рамках нет больше выхода из клубка всё более запутанных противоречий.

…в ряде государств и даже целых регионов периодически возникает кризис продовольствия. …есть все основания полагать, что этот кризис будет усугубляться в ближайшее время и может достичь крайних форм. Упомянуть нужно ещё и дефицит воды, электроэнергии.

Всё это остро осознаётся отстающими странами, которые теряют веру в перспективу догнать лидеров. Разочарование подхлёстывает агрессию, толкает людей в ряды экстремистов. У людей в таких странах нарастает чувство неоправдавшихся, несбывшихся ожиданий, ощущение отсутствия каких-либо жизненных перспектив не только для себя, но и своих детей. Именно это приводит к поиску лучшей доли, к неконтролируемой миграции, что в свою очередь создаёт предпосылки для социального недовольства [граждан] уже более благополучных государств.

Далее. Технологическая революция, впечатляющие достижения в области искусственного интеллекта, электроники, коммуникаций, генетики, биоинженерии, медицины открывают колоссальные возможности, но они же ставят в прикладном плане философские, моральные, духовные вопросы, которыми ещё недавно задавались только писатели-фантасты. Что будет, когда техника превзойдёт человека по способности мыслить? Где предел вмешательства в человеческий организм, после которого человек перестаёт быть самим собой и превращается в какую-то иную сущность? Каковы вообще этические границы в мире, в котором возможности науки и техники становятся практически безграничными, и что это будет значить для каждого из нас, для наших потомков, причём уже ближайших потомков – для наших детей и внуков?

(…)

Изменившаяся расстановка сил предполагает перераспределение долей в пользу тех растущих и развивающихся стран, которые до сих пор чувствовали себя обделёнными. Говоря прямо, доминирование Запада в мировых делах, начавшееся несколько столетий назад и ставшее едва ли не абсолютным на короткий период в конце XX века, уступает место намного более многообразной системе.

Политическая история, пожалуй, ещё не знает примеров того, как стабильное мировое устройство устанавливалось бы без большой войны и не на основе её итогов, как это было после Второй мировой. Так что у нас есть возможность создать чрезвычайно благоприятный прецедент. Попытка сделать это после окончания холодной войны на основании господства Запада успехом, как мы видим, не увенчалась. Нынешнее состояние мира – продукт как раз той самой неудачи, мы должны извлечь из этого уроки.

Прежде война, проигранная одной стороной, означала победу другой, которая и брала на себя ответственность за происходящее. (…) Сейчас всё иначе: кто бы ни взял верх, война не прекращается, она лишь меняет форму. Условный победитель, как правило, не хочет или не может обеспечить мирное строительство, а только усугубляет хаос и углубляет опасный для мира вакуум.

Каковы, на наш взгляд, отправные точки сложного процесса переустройства? Позвольте их коротко попробовать сформулировать в виде тезисов.

Первый тезис. Пандемия коронавируса наглядно продемонстрировала, что структурообразующей единицей мирового устройства является только государство. (…) попытки глобальных цифровых платформ, при всём их могуществе, узурпировать политические или государственные функции им не удаётся, это эфемерные попытки. В тех же Штатах, как я уже сказал, их хозяевам, хозяевам этих платформ, сразу же указали на место, так же как делается это, собственно говоря, и в Европе.

(…)

В последние десятилетия многие жонглировали броскими концепциями, согласно которым роль государства провозглашалась устаревшей и уходящей. Якобы в условиях глобализации национальные границы становятся анахронизмом, а суверенитет – препятствием для процветания. Вы знаете, я уже как-то говорил, хочу ещё раз это сформулировать: так говорили и те, кто пытался вскрыть чужие границы, полагаясь на свои конкурентные преимущества, – вот что происходило на самом деле. А как только выяснилось, что кто-то где-то добивается больших результатов, так сразу возвращаются к закрытию границ вообще и прежде всего своих собственных – таможенных границ, каких угодно, стены начинают строить.

Только суверенные государства способны эффективно отвечать на вызовы времени и запросы граждан. Соответственно, любой действенный международный порядок должен учитывать интересы и возможности государства, идти от них, а не пытаться доказывать, что их быть не должно. Тем более нельзя кому-то или что-то навязывать, будь то принципы общественно-политического устройства или ценности, которые кто-то по своим соображениям назвал универсальными.

Второй тезис, на который я хотел бы обратить внимание, – масштаб перемен заставляет нас всех быть особенно осторожными хотя бы из чувства самосохранения. Качественные сдвиги в технологиях или кардинальные изменения в окружающей среде, слом привычного устройства не означает, что общество и государство должны реагировать на них радикально. Ломать, как известно, не строить.

…примеры нашей истории позволяют нам утверждать: революция – путь не выхода из кризиса, а путь на усугубление этого кризиса. Ни одна революция не стоила того урона, который она нанесла человеческому потенциалу.

Третье. В современном хрупком мире значительно возрастает важность твёрдой опоры, моральной, этической, ценностной. По сути, ценности – это продукт культурно-исторического развития каждой нации и продукт уникальный. Взаимные переплетения народов, без сомнения, обогащают, открытость расширяет кругозор и позволяет по-иному осмыслить собственную традицию. Но этот процесс должен быть органичным и не бывает быстрым. А чуждое всё равно будет отторгнуто, возможно, даже в резкой форме. Попытки ценностного диктата в условиях неопределённых и непредсказуемых перспектив ещё больше осложняют и без того острую ситуацию и влекут обычно обратную реакцию и обратный ожидаемому результат.

Адепты так называемого социального прогресса полагают, что несут человечеству какое-то новое сознание, более правильное, чем прежде.  (…) предлагаемые ими рецепты совершенно неновы, всё это – как это, может быть, кому-то покажется неожиданным – мы в России уже проходили, у нас это уже было. Большевики после революции 1917 года, опираясь на догмы Маркса и Энгельса, тоже объявили, что изменят весь привычный уклад, не только политический и экономический, но и само представление о том, что такое человеческая мораль, основы здорового существования общества. Разрушение вековых ценностей, веры, отношений между людьми вплоть до полного отказа от семьи – такое было, – насаждение и поощрение доносительства на близких – всё это объявлялось поступью прогресса и, кстати говоря, в мире достаточно широко поддерживалось тогда и было модным, так же, как и сегодня. Кстати говоря, также большевики проявляли абсолютную нетерпимость к любым другим мнениям.

(…)

Борьба за равноправие и против дискриминации превращается в агрессивный догматизм на грани абсурда, когда великих авторов прошлого – того же Шекспира – перестают преподавать в школах и университетах, потому что они, эти идеи, являются, как там считают, отсталыми. Классики объявляются отсталыми, не понимающими важности гендерного или расового вопроса. В Голливуде выпускают памятки, как и о чём нужно снимать кино, сколько персонажей какого цвета или пола там должно быть. Получается похлеще, чем отдел агитации и пропаганды Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза.

…Противодействие проявлениям расизма – дело необходимое, благородное, однако в новой «культуре отмены» оно превращается в «обратную дискриминацию», то есть расизм наоборот. Навязчивое подчёркивание расовой темы ещё больше разобщает людей, а ведь мечтой истинных борцов за гражданские права было как раз стирание различий, отказ от деления людей по цвету кожи.

…формируя свои подходы, мы будем руководствоваться идеологией здорового консерватизма.

Сейчас, когда мир переживает структурный слом, значение разумного консерватизма как основы политического курса многократно возросло именно в силу множащихся рисков и опасностей, хрупкости окружающей нас реальности.

Консервативный подход не бездумное охранительство, не боязнь перемен и не игра на удержание, тем более не замыкание в собственной скорлупе. Это прежде всего опора на проверенную временем традицию, сохранение и приумножение населения, реализм в оценке себя и других, точное выстраивание системы приоритетов, соотнесение необходимого и возможного, расчётливое формулирование цели, принципиальное неприятие экстремизма как способа действий. И, скажем прямо, на предстоящий период мирового переустройства, которое может продолжаться довольно долго и окончательный дизайн которого неизвестен, умеренный консерватизм – самая разумная, во всяком случае, на мой взгляд, линия поведения.

…для нас в России это не умозрительные постулаты, а уроки нашей непростой, временами трагической истории. Цена непродуманного социального естествоиспытательства иногда просто не поддаётся оценке, оно разрушает не только материальные, но и духовные основы существования человека, оставляет за собой нравственные руины, на месте которых долго невозможно вообще ничего построить.

Наконец, ещё один тезис. Мы хорошо понимаем, что без тесного международного сотрудничества решить множество общих острых проблем невозможно. Но надо быть реалистами: большинство красивых лозунгов насчёт глобального решения глобальных проблем, которые мы слышали с конца XX века, никогда не будут реализованы. Глобальные решения предусматривают такую степень передачи суверенных прав государств и народов наднациональным структурам, к которым, честно говоря, мало кто готов, а если сказать откровенно, никто не готов. Прежде всего потому, что отвечать за результаты политики всё равно приходится не перед глобальной общественностью какой-то неведомой, а перед своими гражданами и перед своими избирателями.

Но это вовсе не означает, что невозможно какое-то самоограничение во имя того, чтобы содействовать ответам на общемировые вызовы, именно по той причине, что общемировой вызов – это вызов всем вместе и каждому в отдельности. И если каждый сможет увидеть для себя конкретную выгоду от сотрудничества по противодействию таким вызовам, это повысит, безусловно, и степень готовности к реальной совместной работе.

…главный международный институт – Организация Объединённых Наций – остаётся для всех непреходящей ценностью, во всяком случае, сегодня. Считаю, что именно ООН в нынешнем турбулентном мире является носителем того самого здорового консерватизма международных отношений, который так необходим для нормализации ситуации.

Диалоги после речи

Ф.Лукьянов (политолог, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», председатель президиума неправительственной организации «Совет по внешней и оборонной политике», член президиума некоммерческой организации «Российский совет по международным делам», директор по научной работе Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай» - модератор сессии – уточнение ВиД):

Вы сказали такую очень сильную фразу, что современная модель капитализма себя исчерпала, и в ее рамках мировые проблемы не решаются. Многие так говорят сейчас, но Вы же обращаетесь к нашему несчастному опыту XX века, а мы тогда, между прочим, как раз тем и занимались, что капитализм решительно отвергли, и тоже как-то в итоге получилось не очень. То есть мы хотим туда вернуться? Или куда мы от этой неработающей модели капитализма идем?

В.Путин: Я же сказал, что готовых рецептов нет. Действительно то, что мы сейчас наблюдаем, скажем, на тех же энергетических рынках я думаю, мы наверняка будем об этом еще говорить, но вот это и есть проявление того самого капитализма, который не работает. «Рынок отрегулирует», ну, пожалуйста, 1500 или 2000 долларов за 1000 кубов газа. Что он отрегулировал?

Когда все хорошо и все стабильно, то практически во всех экономиках мира все участники экономической деятельности требуют больших свобод и меньшего участия государства в экономике. Как только начинаются сложности, особенно если сложности глобального характера, все тут же требуют от государства вмешательства.

Ф.Лукьянов: Спасибо.

Тогда последний вопрос от меня, чтобы зал не мучить. Вы сказали про неоценимую роль Организации Объединенных Наций. Это понятно: это основа и все такое. Но Организацию Объединенных Наций многие сейчас критикуют, Вы тоже об этом упомянули.

Ваш добрый знакомый Президент Турции Эрдоган буквально на днях сказал, что Совет Безопасности надо менять, потому что группа стран-победителей Второй мировой войны монополизировала власть, и так быть не должно. Вы согласны с этим?

В.Путин: Нет. Он приезжал, недавно был в России, как вы знаете, мы с ним встречались, и я сам поднял этот вопрос. Я сказал, что видел его тезисы. Должен сказать, что всю книжку я не прочитал, конечно, но отдельные идеи. Я с некоторыми солидарен, хороший анализ на самом деле. Понятно, почему лидер Турции говорит об этом, потому что он считает, судя по всему, что и Турция могла бы быть постоянным членом Совета Безопасности. Но это не нам, не России решать. Это нужно решать в ходе консенсуса при определении и при окончательном решении вопросов подобного рода. Индия есть, есть Южная Африка. Понимаете, это все справедливо. Вопрос только в том, как найти этот баланс.

Здесь возможны разные решения, сейчас не буду об этом говорить, забегая вперед и не предвосхищая позицию России по этой дискуссии. Но что важно (я сказал сейчас в своем вступительном слове, сказал об этом и Президенту Эрдогану), если мы разрушим право вето постоянных членов, то Организация Объединенных Наций умрет в этот же день, она превратится в Лигу наций, все. Это будет просто площадка для дискуссий, Валдайский клуб номер два. Валдайский клуб номер один – он же здесь. (Смех.)

Ф.Лукьянов: Пожалуйста, Ориетта Москатели. (Колумнист геополитического обзора Limes, главный редактор Департамента по международным делам информационного агентства Askanews – уточнение ВиД.)

О.Москателли (как переведено): Ориетта Москатели, Италия. Спасибо за встречу!

Как Вы упомянули, 30 лет с распада Советского Союза идут разные разговоры среди других о Homo sovieticus. Действительно ли был такой человек? Так что вопрос. Думаете ли Вы, что на самом деле это было так? Считаете, что Россия полностью преодолела советский опыт как общество? Если можно, что больше всего осталось в Вашей жизни от советских времен? Спасибо.

В.Путин: Я, во всяком случае, многие люди моего поколения, конечно, помнят об этом тезисе, об этой формулировке – новая общность, советские люди, советский человек. Конечно, мы все это помним. В самом этом тезисе ничего плохого нет. Это первое.

Второе. Смотрите, весь мир говорит, в Штатах говорят о Соединенных Штатах как о «плавильном котле», в котором идет плавление людей разных наций, народов, вероисповеданий и так далее. Что здесь плохого? Они все гордятся – ирландцы, выходцы из Европы, из Восточной Европы, откуда угодно, те же латиноамериканцы, африканцы по своему первоначальному происхождению – многие из них гордятся тем, что они граждане США. Ну и замечательно. Вот это такой «плавильный котел». Россия – тоже «плавильный котёл» (спорно: всегда подчёркивалось, что мы традиционно печемся на госуровне о сохранении собственной идентичности всех народов и наций, населяющих страну).

(…)

Ничего нового особенно в Советском Союзе не создали, кроме одного очень важного обстоятельства: вот эта новая общность – советский человек, советские люди – она приобрела идеологическую окраску, и, конечно, ничего хорошего здесь нет, потому что это сужает горизонты возможного. Это первое.

Второе. На советских людях отразились положительные элементы, связанные с этим советским периодом нашего времени. А это что? Это присущий нашим народам патриотизм, это верховенство духовности над материальным, это те самые ценности, о которых я говорил, в том числе семейные. Но также и «прилипло» то, что было негативного в жизни и судьбе Советского Союза. Например, советский человек был лишен собственности как таковой. Личная собственность – подсобное хозяйство – это, понимаете, совсем другие категории. Отсюда отношение к труду, «уравниловка», и так далее.

В Советском Союзе было много проблем, которые на самом деле лежали в основе тех событий, которые привели к крушению СССР. Но все это мазать только одной черной краской неправильно, грубо и неприлично.

Думаю, что имею право сказать, что такие позитивные качества культивировались в подавляющем большинстве русского народа и других народов Советского Союза. Не случайно за сохранение Союза проголосовало накануне его развала свыше 70 процентов. Многие ведь и в союзных республиках, которые приобрели независимость, реально искренне сожалели о том, что произошло. Но сейчас другая жизнь, и мы исходим из того, что она развивается так, как она есть, и в принципе признаем современные реалии.

Ф.Лукьянов: У нас в этом году особое заседание Валдайского клуба еще и потому, что впервые в нашей истории у нас присутствует лауреат Нобелевской премии мира.

Я хотел бы предоставить слово Дмитрию Муратову (сооснователь и главный редактор «Новой газеты» - уточнение ВиД).

Д.Муратов: Спасибо. Добрый день!

(…)

Я очень внимательно изучил Ваш ответ, Владимир Владимирович, на Московской энергетической неделе по поводу иноагентов, что это не мы первые приняли закон, а Соединенные Штаты еще в 1930-х годах.

Но поскольку, господин Президент, мы же не каждый закон, принятый в США, принимаем у себя, у меня вопрос про иноагентов остается. Он ведь касается, мне кажется, не только тех десятков и десятков журналистов и правозащитников, которые включены в реестр, он касается и сотен тысяч и миллионов, которые читали этих журналистов. Поэтому мне представляется это серьезным.

Самое главное. Вы сейчас упомянули свой ленинградский университет, я Вам хочу сказать, что как раз это Ваше образование даст возможность нам друг друга понять. Этот закон бессуден, там не предусмотрен суд. Тебя назначают иностранным агентом, и нет состязания сторон, предоставления доказательств и приговора. Есть клеймо. Напомню нашу любимую с детства книгу: это такое же клеймо, как у Миледи в «Трех мушкетерах». Но ведь когда Миледи отрубали голову, лилльский палач на рассвете, все-таки ей прочитали приговор. А здесь нет приговора.

Больше того, из этого закона нельзя выйти. У нас нет даже предупреждения о том, что с завтрашнего дня ты становишься иностранным агентом. Для многих, безусловно, это – врагом Родины. Я помню по своей службе [в армии], что все-таки в уставе караульной службы сначала часовой делает предупредительный выстрел вверх, а без предупредительного выстрела стреляет только, извините, конвой в лагере.

Мне кажется, что нам нужно с этим разобраться. Там же есть такие размытые критерии. Например, получение организационно-методической помощи. Это что означает? Вот я беру сейчас у кого-то из членов Валдайского клуба комментарий, если он представитель другой страны, и мы – иноагенты? По пятницам они это объявляют. Я хочу напомнить, что завтра как раз пятница.

Хочу Вас попросить отреагировать на такую постановку вопроса, и может быть, Вы, Владимир Владимирович, вместе, например, с Председателем Государственной Думы проведете внеочередную встречу с редакторами разных медиа, для того чтобы мы смогли обсудить вопросы, которые назрели.

Большое Вам спасибо.

В.Путин: Во-первых, я хочу Вас поздравить с присуждением Нобелевской премии. Обращаю Ваше внимание, что Николай Бердяев, о котором я сказал, был выслан большевиками на известном «философском» пароходе в 1922 году, и неоднократно его кандидатура подавалась в Нобелевский комитет для присуждения ему премии. Но ему так и не присудили Нобелевскую премию.

Д.Муратов: В области литературы он был.

В.Путин: Какая разница, хотя, да, согласен. (Напрасно согласился, Муратов не прав: Николай Бердяев был семь раз номинирован на Нобелевскую премию по литературе, но так и не удостоился её - прим. ВиД.)  Премия мира была и у первого Президента Советского Союза Михаила Горбачева, и у Барака Обамы. Так что у вас хорошая компания, и я вас поздравляю. Но действительно мы знаем. Вот Вы сейчас про хоспис говорили. Я бы Вам за это дал премию, потому что Вы занимаетесь такой благородной работой. Благородной, это правда, «Круг добра», и так далее.

Ваша озабоченность по поводу иноагентов. Я не буду влево, вправо уходить. Смотрите, Вы сказали, что здесь, когда принимаются эти решения…. Во-первых, американские законы. Надо ли нам все у американцев копировать? Все не надо. Но у нас многие в России люди либеральных взглядов тем не менее призывают копировать почти все. Но я с Вами согласен: все не надо.

Вы сказали о том, что это не через суд решается. А в Штатах тоже не через суд, там в Минюст вызывают. Вон спросите у «Russia Today», что там творят. Знаете, как жестко? Там до уголовной ответственности. У нас такого нет. И дело не в позиции того или иного общественного деятеля либо той или иной общественной организации, либо средства массовой информации. Дело не в их позиции. Этот закон не запрещает иметь свое собственное мнение по какому-либо вопросу. Этот закон связан с получением финансовой поддержки из-за рубежа в ходе внутриполитической деятельности. Вот о чем речь. Этот закон даже не запрещает дальше проводить эту политическую деятельность. Просто эти деньги, которые получаются из-за кордона, из-за бугра, должны быть окрашены, и российское общество должно знать, что человек такую-то позицию формулирует, так-то он относится к внутриполитическим процессам или еще к каким-то, но он получает деньги из-за границы. Это право российского общества. По сути, у нас к этому все и сводится. Там ограничителей никаких нет.

Поэтому, когда Вы сказали, что нет приговора, – так его и нет, действительно. С Миледи был приговор – ей голову отрубили. А здесь никто ничего не рубит. Как работали дальше, так и работайте.

Но в чем Вы правы? Я даже спорить с Вами не буду, потому что это – правда. Конечно, наверное, нужно еще раз и еще раз, это я Вам обещаю: мы посмотрим еще раз эти размытые критерии. Часто-нечасто, но я знаю, бывает, и мне даже мои личные знакомые говорили, что они занимаются тем-то, такой-то благотворительной деятельностью, а их подводят уже к тому, что они иноагенты. Знаю, и на Совете по правам человека об этом тоже коллеги говорят. Я постоянно даю такие поручения в Администрацию Президента и депутатам Госдумы, чтобы возвращались, совершенствовали этот инструмент, и ни в коем случае не злоупотребляли им.

Так что за то, что Вы еще раз на это обратили внимание, спасибо. Мы этим займемся.

Вам спасибо большое.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, вдогонку, а Вы не боитесь того, что называется эксцессом исполнителя?

В.Путин: Ничего я не боюсь, что Вы меня все пугаете?

Ф.Лукьянов: Хорошо, тогда мы боимся, а Вы нам скажите. Вот эксцесс исполнителя, Вы же своих бывших коллег по службе безопасности хорошо знаете…  у них же психология совершенно естественная: лучше перебдеть, чем недобдеть. Вот ковровых не будет у нас агентов? …Ковровым образом не будут агентов у нас определять?

В.Путин: Разве там что-то происходит ковровым образом? Посмотрите, сколько их у нас? Каждый второй, что ли? Массовой записи в иноагенты у нас, по-моему, и нет.

Мне кажется, опасность этого сильно преувеличена. Смысл появления этого закона я, по-моему, достаточно ясно сформулировал.

Затем выступила главный редактор телеканала RT, международного информационного агентства «Россия сегодня» и информационного агентства «Sputnik» Маргарита Симоньян, разъяснившая Дм.Муратову следующее:

Мы – иноагенты уже много лет. Более того, у меня повестка на допрос в Соединенных Штатах Америки уже несколько лет за то, что мы не зарегистрировались иноагентами ранее, несмотря на то, что все наши юристы, в том числе бывшие довольно высокопоставленные сотрудники Минюста американского (Дима, это я, скорее, тебе рассказываю даже, поздравляю еще раз с премией), нас убеждали, и у нас есть письменно это все, юридические заключения, что этот закон к нам не относится, потому что там было написано английским языком «кроме СМИ».

Но когда аудитория начала расти, и мы им стали мешать, они нам сказали: «Нас не волнует, что вам говорит Минюст, вы или регистрируйтесь, или садитесь на пять лет». И повестка у меня на допрос за то, что я сама не зарегистрировалась ранее, до того, как они меня зарегистрировали. Я туда больше не летаю на всякий случай, потому что, возможно, меня там посадят. Это первое.

В.Путин:  (обращаясь к Д.Муратову.) Видите, как в Штатах, «пятерочка» ломится гражданам.

М.Симоньян: Да, «пятерочка». И мы знаем людей, которые сидят по этому закону пять лет, получили эти сроки.

Второе. Этот закон, в отличие от России, определенно несет последствия и санкции. Например, у тебя мгновенно отзывают аккредитацию в Конгресс, а когда у тебя нет в США аккредитации в Конгресс, ты не можешь больше ходить никуда – ни на какие мероприятия, нигде (вот, качают головой люди, которые знают). Ты там фактически работаешь полуподпольно. Вот так мы работаем уже сколько? Шесть лет. И будем работать дальше.

Затем последовала целая серия вопросов и ответов по самым разным проблемам. Со стенограммой можно ознакомиться здесь.

На снимке: Владимир Путин и Фёдор Лукьянов.