Вид на Севастополь 1830 года
08.12.2020 Общество

Первый пандемо-диссидентский бунт в России

Фото
Shutterstock

Историк Дмитрий Левчик рассказывает о том, как необдуманные ограничения свобод людей привели к бунту в Севастополе и окрестных селах в далеком 1828 году, в так называемой бесправной России с забитым народом, причём причина рестрикций была та же, что и сегодня: опасность распространения эпидемии. В буквальном смысле слова поучительная история.

Это был не чумной бунт и не холерный. Несмотря на то, что в современной исторической науке его называют «чумным». Это было нормальное движение за личные права и за свободу! Движение против объявленной «сверху» пандемии, эпидемии, которой в реальности не было. Соответственно те, кто сомневался в этой эпидемии или пандемии могут быть смело названы пандемо-диссидентами.

А всё дело в том, что сволочное начальство было не только в Москве в 2020 году. Оно в России было всегда.

В 1828 году на юге России в нескольких населённых пунктах была замечена чума. Это были не очень сильные очаговые проявления. А, может быть, и не было никакой чумы. Просто диагностика подвела и перепутали чуму и туляремию. Тогда такое бывало. Тоже плохо, но менее заразно и менее смертельно.

Но южно-русское начальство решило проявить сверхбдительность! В Севастополе, где сей заразы не было на всякий случай, местные власти решили ввести профилактический карантин.

В мае 1828 года вокруг города было установлено карантинное оцепление. Летом 1829 года, несмотря на то, что ни чумы, ни холеры в городе так и не было зафиксировано, карантин был ужесточён, и каждый проезжающий должен был содержаться 2-3 недели в карантинной зоне, а все подозрительные (не-чумные и не-холерные!) больные в городе подлежали изоляции. В результате этого местные крестьяне старались воздерживаться от поездок в город. Продовольственное снабжение Севастополя при этом оказалось монополизированным карантинными чиновниками, что привело к невиданному росту цен и дефициту товаров первой необходимости. Еда даже для солдат гарнизона и больных в изоляторах поставлялась плохого качества. И её было мало. Это способствовало уже появлению недоедания, развитию не-чумных болезней и росту смертности.

От нехватки продовольствия страдали в первую очередь беднейшие районы города. Эти районы ещё и «окуривали» хлором, дезинфицировали, попросту травили. При этом «дезинфекторы» получали 2,5 рубля в сутки – 75 рублей в месяц при условии ежедневной работы. Карантинные комиссары – по 5 рублей, главврач и инспектор карантина – по 10 рублей. В сутки! Это при том, что начальное жалованье обычного военного врача в то время составляло 171 рубль. В год!!! Гешефт неслабый!

Обескураженные, отравленные и разоряемые бедняки написали петицию и челобитие царю. Тот прислал из Петербурга комиссию во главе с флигель-адъютантом Н. П. Римским-Корсаковым, авторитетным и в среде армейских чинов как герой бородинского сражения, ординарец самого М.Кутузова, и среди моряков как участник четвёртой русской «кругосветки». Расследование обнаружило массовые злоупотребления и рекомендовано было прекратить ненужные карантинные меры и наказать виновных. Но дошлые чиновники севастопольские явно всучили «откат» чиновникам питерским и из Петербурга поступило распоряжение прекратить всякие расследования деятельности интендантов. В ноябре 1829 года комиссия завершила работу.

После отъезда комиссии начались массовые экономические репрессии против жалобщиков. В марте 1830 года карантин был ужесточён, и объявлена тотальная самоизоляция и локдаун. Жителям запретили покидать дома. Самоизоляция продолжалась до мая, но в наиболее бедной и оппозиционно настроенной по отношению к начальству Корабельной слободе длилась на семь дней дольше. Более того – жителям слободы было дано предписание на изоляцию. То есть приказано покинуть город и осесть в карантинной зоне на две недели. Это вызвало законное возмущения среди жителей слободы, а также матросов, имевших там родных и знакомых. Население отказалось выполнять распоряжение, несмотря на уговоры самого контр-адмирала И. С. Скаловского, известного в городе героя войны с французским флотом на Адриатике.

Карантинное оцепление слободы было усилено двумя батальонами пехоты. В Слободе начался голод. Доведённые до отчаяния жители вооружились, создали отряды самообороны под командованием инвалидов (ветеранов войн). Солдаты оцепления и многие офицеры сочувствовали жителям. Обе стороны воздерживались от начала боевых действий, которые могли взорвать ситуацию в городе и на флоте. Но выстрелы всё же начались. В ходе одной из санитарных инспекций штаб-лекарь Павел Верболозов выявил признаки лихорадки у жены и дочери матроса Григория Полярного, предписав несчастным отправиться в созданный на территории Павловского мыска «карантин». Зная, что ждёт жену и дочь в этих «чумных бараках», Григорий Полярный открыл огонь по санитарной команде, прибывшей за его близкими. При этом ранил несколько человек. После того, как у Полярного закончились патроны, и он сдался, матроса показательно расстреляли на глазах жены и дочки. Это было искрой, взорвавшей город. И в городе начались волнения. Обеспокоенные власти через два дня, с одной стороны, решили отобрать всё имеющееся на руках у жителей оружие, а с другой - удвоили караулы на улицах и охрану губернаторского дома.

Эти меры возмутили уже всех севастопольцев, которые толпами двинулись дому губернатора и адмиралтейству. Военный губернатор Севастополя лихой кавалерист генерал-лейтенант Н.А. Столыпин, был убит толпой. К восставшим присоединились сочувствующие матросы. Часть восставших пошла в атаку на солдат, стоявших в карантинном оцеплении Корабельной слободы. Атака была поддержана силами самообороны слобожан. Солдаты, атакованные с двух сторон, отказались стрелять в народ и присоединились к восставшим.

К 22 часам 3 июня город был в руках восставших, полиция бежала из города, а гарнизон отказался подавлять бунт. Толпа избивала чиновников и офицеров, требуя от них расписки, что ни чумы, ни холеры в городе нет, громила их дома и квартиры.

4 июня комендант города генерал-майор А.П.Турчанинов, честный служака, герой Аустерлица, русско-шведской войны 1808-1809 годов и Отечественной войны 1812 года, исполняющий после гибели Н.Столыпина обязанности военного губернатора, отказался отдавать приказ стрелять в горожан и издал приказ о прекращении карантина. Тем временем власти стянули к городу карательные части 12-й дивизии генерал-лейтенанта В.И. Тимофеева, масона ложи «Золотого кольца» и выкормыша самого Аракчеева.

7 июня каратели вошли в город. После недолгих уличных боёв восставшие капитулировали, их лидеры арестованы. Высочайшим указом после этого была создана следственная комиссия под руководством генерал-губернатора Новороссии и Бессарабии М. С. Воронцова, «полуподлеца» (помните пушкинское «полумилорд, полукупец»? Это он. Явно подлец). Несмотря на то, что комиссия установила, что из 70 тысяч рублей, выделенных для оказания помощи «чумному Севастополю», две трети попали в карманы коррупционеров-чиновников, решение властей было иное. Коррупционеров простить, арестовать около 6000 восставших противников самоизоляции. Были казнены 7 человек, лидеров восстания, около 1000 пандемо-диссидентов, горожан и матросов отправлены на каторжные работы. Около 4200 пандемо-диссидентов были депортированы в другие города. Офицеры получили дисциплинарные наказания. Генерал-майор Турчанинов, не пожелавший воевать с собственным народом, разжалован в рядовые.

Однако дурацкий карантин был снят, и нормальная жизнь в городе восстановилась.

Источник.

Иллюстрация: вид на Севастополь 1830 года. Картина неизвестного художника.

Об авторе.  Дмитрий Левчик - доктор исторических наук, политолог, журналист, автор двух монографий и более ста научных публикаций по проблемам истории США, истории Древней Руси, самоуправления в России и забастовочного движения.

Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии