ПрОПЕКло...
Ну, вот, - пыль аравийских пустынь слегка развеялась, параметры новой сделки ОПЕК+ обнародованы, можно рассмотреть, какую «многоходовочку» разыграли с нашим Владимиром Владимировичем саудиты и маячащие за их спиной Соединенные Штаты.
Ход 1. Саудиты вежливо, но настойчиво предлагают ПуСе (Путин-Сечин, если кто не понял) сократить объём добычи на 300 тыс. бочек в сутки в рамках общего сокращения добычи странами ОПЕК+ на 1,5 млн бочек. Потому что многовато нефти на рынке, перелив. Но у нас на кону прорыв, у нас не поддающийся прогнозу коронавирус, а против нас не дающая спокойно почивать на лаврах Сечину и Ко американская сланцевая нефтянка, и министр Новак получает директиву стоять насмерть.
Логика, на первый взгляд, здравая: увод с рынка полутора миллионов баррелей при том, что затоваривание оценивается (на начало марта) в 8 млн не решает проблемы, но при текущих ценах позволяет конкурентам из стран, не входящих в картель, оттяпать кусок от доли России на мировом нефтяном рынке. А вот если не сокращать предложение и ещё немножко уронить цены, то наша доля должна подрасти, поскольку при низкой цене обанкротятся американские сланцевики. Россия гордо отказывается от предложений саудитов, поскольку оно в интересах не России, а американцев.
Ход 2. Саудиты говорят: Россия, ты хочешь нарастить добычу, чтобы убрать с рынка сланцевиков? Мы тоже! И резко наращивает предложение (на полтора-два млн баррелей – при том, что РФ, даже надорвавшись, не может дать прирост добычи более 300 тыс.). Рынок обваливается до $15-20/баррель, Путин и Сечин читают друг другу вслух отрывки из романов Драйзера и Юденич, самая крупная сланцевая компания США заявляет, что начинает процедуру банкротства; сработало!
Но тут обнаруживается, что со времён Драйзера (и даже Марины Юденич с её «Нефтью») кое-что изменилось в законодательстве США и в нефтяных технологиях: банкротство там теперь означает не прекращение деятельности, а переход активов в другие руки со списанием до 80 процентов долгов, а фрекинг позволяет так же легко остановить добычу, когда она становится невыгодной, как и возобновить её при более благоприятных условиях. Саудиты тем временем предлагают товарные поставки европейцам (основной рынок нефти для России) с дисконтом в $5-7/баррель, Роттердам не принимает URALS даже по $15, и Кремль начинает соображать, что победа пиррова, что-то как-то надо откатить.
И тут – ход 3: из-за кулис величаво выплывает Трамп и пишет в Твиттере, что он тут переговорил с наследным принцем ибн Салманом (Мухаммед ибн Салман Аль Сауд) и с бессменным президентом Путиным и убедил их снова сесть за стол переговоров и прекратить вакханалию затоваривания и без того уже страдающего несварением из-за коронавируса нефтяного рынка. А чтобы им не было скучно, радушный Трамп приглашает за стол канадцев, мексиканцев, бразильцев, норвежцев, к картелю вообще никакого отношения не имеющих, и – самого себя, любимого. Правда, на условиях тамады, который провозглашает тосты, но сам отнюдь не обязан пить и платить.
Мало того, в застолье вливаются правительства стран G20, и картельное соглашение, которое можно, говоря языком юристов, послать, превращается в международное, в обязательства государств с прямо вытекающей отсюда легитимностью санкций к нарушившим договоренности. 4-дневный пир заканчивается подписанием беспрецедентного соглашения: «двадцатка» договорилась убрать с рынка почти 20 млн баррелей в сутки! При этом саудиты, шустро зафрахтовавшие аж 21 супертанкер, почти половину из них уже заполнили нефтью, США вообще ничего не будут сокращать, если не считать естественное снижение добычи в условиях супернизких цен, а Россия – та-дам! – обязана сократить добычу в течение двух месяцев на 2,5 млн б/с! Это пятая часть добычи всей отрасли страны, это в ВОСЕМЬ РАЗ больше, чем нам предлагали сократить саудиты в начале марта. Game over.
В нашем пацанском дворе это называлось «надавать по сусалам» (или получить, - с какой стороны посмотреть).
При этом, заметьте, нам позволили сохранить лицо: Саудовское Королевство никак официально не отреагировало на то, что президент РФ не стал отвечать на телефонный звонок наследного принца перед финальным раундом мартовских переговоров (об этом сообщил ряд СМИ, Кремль опроверг факт запроса телефонного разговора, Двор не подтвердил, но и не опроверг), предпочёл опровергнуть заявление Путина, что это они, саудиты, а не мы, поломали сделку витиеватым выражением минииндел королевства Фейсала бен Фархан Аль Сауда сказавшего, что утверждение главы Кремля "полностью лишено правды" и согласился с трактовкой Кремля содержания телефонного звонка Путина королю Саудовской Аравии Сальману бен Абдель-Азизу Аль Сауду 12 апреля («стороны поддержали заключённую странами ОПЕК+ сделку о сокращении добычи нефти с 1 мая 2020 года»), хотя некоторые злопыхатели намекают, что российский лидер принёс извинения за некоторую негибкость, скажем так, в ходе обсуждения первой сделки.
Ну, и Трамп, конечно, - само Твиттер-великодушие: президент Путин молодец, саудиты молодцы, «прекрасная сделка»! И – скромное примечание в конце твита: она, эта сделка, «сохранит сотни тысяч рабочих мест в энергосекторе США». Вон как! А что насчёт рабочих мест в энергосекторе России? А какое его дело? Не его это забота.
Между тем, российскому энергосектору, конкретно нефтянке, описанная трехходовка сулит и сокращение персонала промыслов и заводов, и безвозвратные потери мощностей добычи из-за консервации тысяч скважин (насколько большие, специалистам ещё предстоит подсчитать), а бюджету государства - потерю около 50 млн долларов США в день. Ну, или около 1 трлн рублей в год.
Цены, конечно, стабилизируются, а с затуханием пандемии COVID-19 и подрастут, но что-то мне подсказывает, что не более, чем до 40-45 долларов за бочку, ровно настолько, чтобы рентабельно могли работать и американские сланцевики, и саудовские нефтепромыслы, а главное, пожалуй, чтобы не оказалась обременительной цена восстановления мировой экономики. Дешевые энергоресурсы для этого благого дела будут очень кстати.
Таким образом, ясны первые две цели нефтяной войны, Трамп прав, заявляя, что сделка 12 апреля всем на пользу. За исключением. Исключение России – «мировой энергетической державы», как мы помним по множеству заявлений отечественных властей и глав «народных достояний», - это третья цель и, кажется, она близка к достижению: Россию бережно подхватили под белы ручки (или голую попу, кому что больше по вкусу) и выводят с мирового энергетического рынка, снимают, так сказать, с нефтяной иглы. Конечно, не абсолютно, конечно, что-то мы будем поставлять на внешний рынок, но диктовать, принуждать или хотя бы побуждать – нет. Больше нет.
И знаете, теоретически это может обернуться нам во благо: вот возьмёт талантливый, смекалистый, рукастый российский народ – и как начнёт выделывать нечто такое! Нанотехнологичное, 3D-принтерное, биопрорывное... Да, а то мы уж что-то и подзабыли о чудесах от Чубайса, о сколковских свершениях, - где они? Хоть бы маски, что ли, печатали из нанопорошков на этих принтерах, нет, шьем на «зингерах». Может, потому, что для реальных бизнес- и технологических прорывов нужны какие-то другие условия, одной финансово-бюджетной политики и телевизионного камлания мало?
Наверное, так. И это, может быть, четвёртая цель тех, кто нас так изящно двигает, шатает, мыкает и тыкает. Или первая - по большому счёту.
Юрий Алаев.
На снимке: президент Путин и принц ибн Салман. На заднем плане справа – министр энергетики Новак, слева – министр промышленности Мантуров.
UPD
Сегодня, 14 апреля, Центробанк РФ опубликовал оценку платёжного баланса по итогам первого квартала года. Согласно ей, экспорт сырой нефти в годовом выражении снизился на 17%, а нефтепродуктов — на 20%. На фоне пока неизменного импорта и того, что эти два товара занимали 40% стоимости всего экспорта, профицит внешней торговли сжался за первый квартал на 32%. До конца года снижение энергетического экспорта только усилится — как на фоне низкого спроса, так и на фоне сокращения добычи нефти в рамках сделки ОПЕК+.
Комментируя документ, Ъ пишет, что состояние спроса прогнозировать адекватно сейчас невозможно, но сделка сама по себе будет стоить РФ, по разным оценкам, 1–2 процентных пункта ВВП.
По оценке платежного баланса, в первом квартале профит счета его текущих торговых и финансовых операций в годовом выражении сжался более чем на треть — до $21,7 млрд. Основная причина — сокращение положительного сальдо внешней торговли на 32% «за счет снижения экспортных поставок энергоносителей на фоне негативной ценовой конъюнктуры на мировых сырьевых рынках при сохранении на сопоставимом уровне товарного импорта», поясняют в ЦБ. Экспорт и импорт услуг снижались синхронно (на 5% и 6% соответственно). В то же время Россия оставалась чистым кредитором остального мира, погашая внешние обязательства и увеличивая финансовые активы (профицит внешних финансовых операций частного сектора в январе–марте составил $17 млрд против $24 млрд год назад),— прямые же инвестиции нерезидентов в небанковский сектор в квартале составили $0,2 млрд — в 52 раза меньше, чем год назад.
Особое внимание обращает на себя динамика энергетического экспорта (нефти, нефтепродуктов и газа): в первом квартале он занимал 46% стоимости всего экспорта товаров и услуг. За квартал она снизилась фактически на треть, отражая падение цены нефти и спроса. С апреля же на динамику экспорта нефти и нефтепродуктов будут влиять не только цены и внутренний и внешний спрос, но и достигнутые договоренности в рамках ОПЕК+: РФ нужно будет снизить добычу на 1,8 млн баррелей в сутки. Неблагоприятная ситуация со спросом «сохранится минимум до конца года», заявил вчера глава Минэнерго Александр Новак.
Хотя экономисты расходятся в оценках влияния такого сокращения на динамику экспорта и экономику РФ, оно во всех вариантах значительно.
Более того, Сергей Пухов из Центра развития ВШЭ замечает, что, если бы соглашения удалось достичь в конце марта, цена нефти Urals оказалась бы выше на 5% (по оценке главы Стокгольмского института переходных экономик Торбьерна Беккера, каждые $10 за баррель дают России 1,4 процентного пункта ВВП), а волатильность рынка — ниже. По оценке аналитиков Райффайзенбанка, с учетом предположения о том, что добычу газового конденсата (не учтенного в сокращениях) удастся увеличить на 1 млн б/с, по итогам года общая добыча нефти снизится на 7,3%. Экспорт сократится слабее — из-за снижения на 15% внутреннего спроса на нефтепродукты. «Суммарный экспорт нефти и нефтепродуктов может сократиться на 6,4% год к году в физическом выражении. От такого падения зарубежных продаж нефти и нефтепродуктов совокупные объемы российского экспорта в целом при прочих равных сократятся на 2,8 п. п., что выразится в негативном вкладе в ВВП на уровне 0,9 п. п.»,— считают в Райффайзенбанке.
Сергей Пухов, в свою очередь, не уверен, что при низком спросе и падении добычи газа России удастся существенно нарастить добычу конденсата, оценивая падение добычи нефти на 14%. «Впрочем, наши будут выкручиваться как угодно»,— замечает он. Дмитрий Полевой из РФПИ оценивает общее снижение физического энергетического экспорта за счет договоренностей ОПЕК+ на 15–20% во втором–четвертом кварталах по сравнению с 6,5–7% в первом квартале 2020 года, что «может само по себе стоить российской экономике около 2 п. п. в ВВП». «Безусловно, его частично или полностью компенсирует сокращение импорта, однако по сравнению с минус 0.7 п. п. от всего экспорта в 2019 году такое снижение выглядит ощутимым»,— уточняет он.
