Цифровой феодализм
Корпорации цифрового бигтеха медленно, но верно превращаются в государства? Будут ли они, согласно расхожему мнению, постепенно отменять классические государства? «Октагон» поговорил с несколькими ключевыми экспертами по развитию IT в России и политологами, чтобы понять, как изменился мир после того, как крупнейшие мировые цифровые корпорации стали явно и прямо участвовать в политике.
О том, что в мировой политике появился новый фактор, который нельзя игнорировать – фактор цифровых корпораций, – заговорили после того, как основные соцсети забанили президента США Дональда Трампа во время политического кризиса на выборах осенью 2020 года. С тех пор заголовки «Facebook удалил из друзей Австралию», «Twitter забанил политика за высказывание» стали обыденностью. В России накануне Роскомнадзор пошёл в решающее наступление на Twitter, чтобы продемонстрировать новый инструмент для принуждения к соблюдению российских законов – замедление трафика. Однако пока конечный счёт на табло так и не был продемонстрирован, и до сих пор непонятно, кто одержал верх в этой схватке.
Количество пользователей Facebook, Twitter, YouTube исчисляется миллиардами. С учётом того, что внутри этих площадок действуют свои внегосударственные законы, можно говорить о формировании отдельных государств в перспективе. Руководство цифровых корпораций вовсю занимается внешней политикой и конфликтует с главами других государств. Превратятся ли в конце концов эти компании в государственные образования? Эксперты «Октагона» уверены, что нет.
– Значение соцсетей сегодня не больше и не меньше, чем значение газет в индустриальную эпоху. Они очень влиятельны, там делаются огромные деньги, как на телевидении в свою эпоху и даже в газетном бизнесе – в свою, но это не значит, что они становятся каким-то государством в государстве. Мы прекрасно помним, как пресса пыталась изображать из себя четвертую власть, но нигде ей не стала, – говорит политолог, левый философ Борис Кагарлицкий.
IT-капитал, по его словам, вступил в коалицию с частью западного истеблишмента и Демократической партией США. Однако коалиция эта весьма неустойчива, считает политолог.
«Как любой капитал, они захотели претендовать на участие в принятии решений. Французская монархия, кстати, очень покровительствовала французской буржуазии, но при этом отстраняла её от принятия решений».
Борис Кагарлицкий
политолог, левый философ
При этом, по словам президента компании «Крибрум», члена Совета при президенте РФ по правам человека Игоря Ашманова, экономически и политически соцсети и СМИ – это уже одна отрасль.
– В какой-то момент, может, и стоит разделять эти индустрии, но сейчас это одно. Всех поставили под ружьё, это теперь единый клуб. Просто в соцсетях до какого-то момента не вводили цензуру, но теперь ввели, – говорит он.
При этом, как и любая новая форма капитала, IT-капитал стремится к политической субъектности. Бигтех попытается завоевать себе право вилять на принятие решений не только в США, но и во всём мире.
«Социальные сети ставят себя выше любого государства. Последний пример, когда они без суда заблокировали аккаунты действующего президента США, указывает на то, что они ставят себя выше закона. И после этого подобные акции повторялись уже несколько раз, государствам подчиняться они не хотят».
Эльдар Муртазин
ведущий аналитик Mobile Research Group
Как раз ограничить влияние бигтеха в последние месяцы своего президентского срока и пытался президент Дональд Трамп, но соцсети договорились с демократами раньше, чем тот довёл миссию до конца, напоминает член президиума Совета по внешней оборонной политике Александр Лосев.
– Трамп хотел отменить правило. В законодательстве США есть 230-й раздел закона об этике коммуникаций, когда соцсети имеют право сами принимать решение о блокировках; они этим в итоге и воспользовались против Трампа. Кстати, думаю, что окончательное решение о том, чтобы объединиться с демократами против Трампа, руководство соцсетей приняло именно из-за этой его политики, – говорит он.
По мнению Лосева, корпорации бигтеха пока ещё не сформировались в новые цифровые государства и скорее напоминают глобальных пиратов, флибустьеров, работающих на интересы своего правительства.
– Они отключили от соцсетей Дональда Трампа просто по праву сильного. Как говорил Гёте, «в ком больше силы, тот и прав. Никто не спросит: “Чьё богатство?” ˂...˃ Война, торговля и пиратство – три вида сущности одной». Пока это просто такие новые пираты, – поясняет Лосев.
Игорь Ашманов не считает, что атаку на Трампа можно рассматривать как атаку на государство. Экс-президента убрали с поста не через бигтех, а путём государственного переворота и подтасовки выборов, говорит он. По его мнению, пока соцсети не самостоятельное формирование, они всё ещё управляются властями Штатов.
– Это очень привлекательная идея – представить корпорации бигтеха в виде новых государств. Вот же они такие огромные, населения у них больше, чем у большинства стран мира, вот они и делают что хотят, президента США забанили. Но это иллюзия, как то, что королева Елизавета – просто добрая бабушка. IT-гиганты, в том числе и TikTok, управляются правительством США, точнее, группировкой демократов, которые когда-то упустили власть и отдали её Трампу, а сейчас вернули её себе, – рассуждает эксперт.
Говорящая обложка журнала The Economist.
Однако Эльдар Муртазин полагает, что своей активностью соцсети обратили на себя внимание властей во всём мире:
– До недавнего времени это не привлекало внимания. Теперь привлекло. Государства не очень любят, когда у них забирают власть. При этом в ситуации двух-трёхлетней давности какая-нибудь обычная страна вроде Чехии в схватке с IT-гигантами, скорее всего, проиграла бы. Но атака на IT-корпорации теперь идёт со стороны всех государств. Америка, Китай, Россия, Чехия в вопросе противостояния соцсетям находятся в одной лодке.
При этом в схватке «бюрократия суверенных государств против бюрократии цифрового бизнеса» шансов на победу больше у традиционных государств, уверены собеседники «Октагона».
– Когда у вас посадят нескольких сотрудников и компания будет тратить деньги на юристов и судебные издержки, а самое главное, если такое устроит не одна страна, а сразу много, то в конечном счёте ваша бизнес-модель начнёт тонуть. И тогда придётся делать выводы, – говорит Эльдар Муртазин.
Рано или поздно власти и IT-сектор найдут некий баланс отношений, считает политолог Дмитрий Абзалов. Проблема в том, что структура этих отношений вряд ли будет устойчива.
– В итоге всё придёт к некой нормальности. Что-то вроде того, когда для Украины в Google Maps Крым – украинский, а для РФ – российский. И люди будут жить в каких-то параллельных информационных пузырях, которые друг другу не противоречат, пока друг с другом не встретятся. Но эта ситуация, думаю, продлится недолго. А ещё будут всего несколько стран, которые смогут себе позволить либо договариваться с соцсетями, либо создавать новые. Другая часть стран просто пойдёт за ними в общей повестке и общем фарватере, – прогнозирует эксперт.
Пример нарушения этого баланса мы могли наблюдать в Белоруссии, напоминает Борис Кагарлицкий:
– Была у нас страна, которая славилась тем, что за короткий срок создала мощную IT-индустрию. Это ни много ни мало Белоруссия. Александр Григорьевич всячески поощрял IT-капитал, и, когда он разросся, этот капитал вдруг решил, что Лукашенко ему не очень-то и нужен, и поддержал оппозицию. Почему? Понятно: Александр Григорьевич создавал им тепличные условия, но мешал им, когда они выходили на новый уровень. Дело даже не в международном уровне, а в том, что они захотели именно под себя структурировать общество.
Иван Зуев.
