Желтая бабочка прилетит

Литовец ныне живет в Москве, но снимает и в Казани, и в Первопрестольной. Несколько месяцев назад его игровой фильм “В сломанный микроскоп мы увидим Казань” представил нашу страну в “кортком метре” на ХХVI Международном фестивале в Роттердаме. Призов, правда, не получил, но уже то, что лента прошла отборочную комиссию, можно поставить картине в заслугу. Обратила внимание на Литовца и критика, назвав его “ зрелым человеком, талантливым оператором, с недавних пор снимающим “короткий метр” как режиссер и делающим это успешно”.

Мы сидим с Сергеем за чашкой кофе в одном из небольших казанских ресторанчиков, где окна и стены украшены витражами на темы Бердслея. Рядом с моей чашкой лежит черная коробочка с фильмом Литовца о Казани. На обложке - веселая фотография главных героев, снимок сделан в день их свадьбы. Такими веселыми в фильме мы их не увидим.

- Сергей, кто все-таки должен делать наше кино: приглашенные режиссеры, ребята, которых как целевиков направят учиться во ВГИК?

- Последние четыре года показали, что на базе Казанской студии кинохроники делается неплохое кино, которое участвует в российских фестивалях и получает призы. А в этом году впервые два фильма из Казани - “В сломанный микроскоп мы увидим Казань” и “Инзеень-малина” попали в Роттердам на фестиваль класса “А”, такого не было никогда. Для Казани это событие очень важное, но почему-то оно тихо прошло. И опять идут разговоры, кто же будет делать кино и так далее... Но на базе Казанской киностудии с директором Михаилом Михайловым его можно делать, и оно уже делается. А разговоры... они не всегда преследуют творческие цели. Михайлов - единственный профессиональный человек, который в качестве продюсера может делать европейское кино...

“В сломанный микроскоп мы увидим Казань” - странный фильм. Литовец делал его и как оператор, и как режиссер по сценарию опять-таки казанца Дениса Осокина. Актеров в фильме двое, Литовец не называет их по фамилиям, просто говорит, что героя играет артист кукольного тетра, героиню - певица. Оба они настолько растворены в фантасмагорической ткани фильма, что личности уже, по сути, не являются важными. Просто Он и Она. Казани как таковой тоже нет. И она есть! Есть абсурдность нашей жизни, по большому счету, уже в другом городе, который появился вместо той, привычной нам Казани. И как и когда произошла эта подмена, мы, к своему стыду, даже не заметили. Вернее, там, наверху, за нас решили, что нашего города с его аурой, свойственной только ему, больше не будет. Вместо него нам предложили что-то средне турецко-европейское. Возможно, времена наступили такие, и с этим уже ничего нельзя поделать. Был ли выход? Не знаю... Перефразируя известное выражение, можно сказать, что тот, кто хотел, чтобы город наш никогда не менялся, не имеет ума. Но тот, кто не жалеет старую Казань, не имеет сердца. Еще в фильме есть поэзия, побеждающая абсурдность жизни, - например, улыбки, которые пахнут травой, желтая бабочка, одинокий дом и река, еще не освободившаяся ото льда. Камера Литовца-оператора словно разговаривает стихами. И этот неслышный разговор точно ложится на музыку Марины Литовец - очень “казанскую” музыку.

- И все-таки, Сергей, какая модель развития приемлема для кинопроизводства Татарстана? Стоит посылать ребят учиться в Москву?

- Я не знаю... Варианты есть разные, идеального нет. И раньше наши ребята уезжали в Москву, и если там что-то получалось, они оставались. Никто из тех, кто что-то может, сюда не вернется.

- И вы тоже уехали. Как сложилась ваша жизнь в столице?

- Я уехал четыре года назад. И моя жизнь в качестве режиссера (оператором-то я был всегда) складывается удачно. “Диалоги в электричке” я снял случайно. Так оказалось, что не было режиссера, и я попробовал. На этот фильм дали деньги в Госкино, а это уже статус. Фильм получился довольно-таки удачным. Он собрал много наград, и меня стали воспринимать как режиссера.

- Как вы находили героев для “Диалогов в электричке”?

- Очень по-разному. Было несколько человек, которых я раньше уже снимал, например, отец Филарет из Раифского монастыря, их я просил проехать в электричке и рассказать свою жизненную историю. Были герои, которых я встретил прямо в электричке. Наверное, был элемент удачи - например, железнодорожник, человек с тяжелой судьбой, он 20 лет прожил в вагончике, и ему надо было кому-то рассказать свою жизнь. Там есть мой сын. Это было самое легкое кино, которое я снял. Месяц я ездил от Казани до Волжска, и в день мы снимали по одному герою. Это была моя первая режиссерская работа, и надо мной ничего не висело. Фильм получил, кажется, шесть наград.

- Вы вообще казанец?

- Да, я окончил ВГИК в 1989 году, тогда работы в Москве не было, и вернулся. Мы сняли с Мариной Разбежкиной фильм о Свияжске - это был и ее, и мой дебют.

- Вот вы сняли фильм “В сломанный микроскоп мы увидим Казань”, но увидеть его невозможно. Для кого делается такое кино?

- Во всем мире существуют продюсеры, в их обязанности входит фильмы прокатывать. Но у нас проблемы с продюсерами, телеканалы такое кино не берут, это не телевизионный формат. Я режиссер, я фильм снял, но я не могу тратить время, занимаясь прокатом картины. Хотя что-то в этом направлении я все-таки делаю...

У Сергея Литовца редкий дар находить героев для своих лент. Недавно он снял в Москве фильм, который называется “Акоп-партизан”, про пожилого армянина, который 15 лет назад построил дом и разбил сад в 600 метрах от Арбата. Сейчас это центр города, и Акоп отбивает атаки людей, которые хотят разрушить его мир. Фильм “Скрипач” об удмуртском крестьянине: он всю жизнь мечтал купить скрипку, а потом своими руками сделал ее, теперь в свободное время на ней играет.

А “сломанный микроскоп” - это действительно единственный способ увидеть наш прежний город, как говорится в стихах из фильма, “положив на стекло серую ткань”. Но город от этого не предстанет серым - на стене гостиницы “Амур” мы увидим желтую бабочку. Надо только найти сломанный микроскоп и найти эту стену бывшей гостиницы. А бабочка обязательно прилетит - из нашего прежнего города.