Зеленского ставят перед выбором, которого нет
Лояльные российские медиа, как и ряд зарубежных, на все лады смакуют интервью главкома ВСУ Залужного журналу The Economist, - как же, он признал, что победа над Россией невозможна! На самом деле, он не столько признал, сколько призвал, только в радикально отличной от Зеленского стилистике. Вот это – в отличие от Зеленского – важно, особенно в совокупности с заявлением экс-советника офиса президента Украины Арестовича* о намерении побороться за пост главы незалежной.
Если говорить о Залужном, то сущность его интервью заключается не в признании невозможности одержать верх над Россией, а в описании условий, необходимых для достижения победы, конкретных военно-технических условий. То есть, на политическую арену выпущен в каком-то смысле антипод Зеленского, - не экзальтированный попрошайка, давящий на эмоции (эмоции быстро притупляются), а такой суровый мужик, киборг, можно сказать, который монотонно и последовательно говорит о факторах, о слагаемых чаемого Байденом и Ко поражения России на поле боя в Украине. По сути же это то же самое: дайте нам, дайте, но выраженное другими словами и, в определённой мере, для другой аудитории, для тех, например, кто намерен построже следить, как расходуются выделяемые Украине ресурсы. Да, для респов в конгрессе США в первую очередь. Им же (тем, «кто понимает») адресованы и описания причин военного тупика, - они в неправильном стратегическом планировании, то есть в изъянах политики Зеленского.
И если посмотреть на интервью Залужного под таким углом зрения, то становится очевидным его «смычка» с последними заявлениями Арестовича, что руководство Украины неправильно оценивает ситуацию, допустило массу ошибок, разгул коррупции и, следовательно, нужны президентские выборы, и он, Арестович, готов принять в них участие.
Готовность подтверждена публикацией в ТК начального варианта программы Арестовича из 14 пунктов (он оговорился, что это для обсуждения), а также и развёрнутым интервью, которое Арестович дал вчера спецкору издания-иноагента «Медуза» Елизавете Антоновой.
Интервью получилось весёлым, даже залихватским, моментами, и даёт, на мой взгляд, ответы на многие вопросы, в том числе и тот, как возможны выборы в воюющей стране. (В администрации Байдена, к слову, дали понять, некоторое время назад, что идея выборов воспринимается благожелательно, но Зеленский тут же попросил и на них пяток миллиардов долларов, и тема ушла в тень.)
Итак, пройдёмся по интервью «Медузе».
Отвечая на вопрос о выборах, Арестович оговорился, что никто не может сказать, что они пройдут именно в марте 2024 года, когда истекает срок полномочий Зеленского, но сказал, что они состоятся «скорее раньше, чем позже», потому что этого требует ситуация: по оценке Арестовича «украинское общество может спокойно позволить себе переносить выборы парламента, полномочия которого истекли в конце октября. Но президентская власть всегда была эмоционально, символично заряжена. Любой перенос президентских выборов будет считаться узурпацией власти в украинском обществе — ну, или в какой-то его части. Давайте наложим это на, мягко говоря, неуспехи на фронте и тяжелую зиму, которую предстоит пройти. Я думаю, что каждая ошибка [власти] после 31 марта будет рассматриваться под увеличительным стеклом».
Далее Арестович довольно подробно рассказал, как его преследует офис президента Украины (прослушка, возбуждение массы уголовных дел, заявление секретаря Совета нацбезопасности и обороны Алексея Данилова, что Арестович — российский шпион) и объяснил, в какой момент он перешёл в оппозицию Зеленскому.
«Смотрите, - сказал Арестович, - 17 января 2023 года я ушел из офиса президента после оговорки по удару по Днепру (что этот удар был следствием того, что украинская ПВО сбила российскую ракету – ВиД). И продолжал поддерживать позицию высшего военно-политического руководства Украины.
Думаю, что [в начале войны] рейтинг у меня был очень высокий, второй после президентского. Поэтому уже тогда [мы с Зеленским] начали конкурировать, хотя я был членом команды. Честно стоял за президента и прочее высшее военно-политическое руководство. Я работал полтора года с этими людьми, зная, что они мне плюют в спину при каждом удобном случае. Работал в интересах Украины.
Я знал, как они вредят [Украине] тем, что они распустили массовую коррупцию, тем, что они повели державу по авторитарному пути… Вместо реформ — стагнация, монополизация и так далее. В общем, все признаки сворачиваемой демократии. Но я терпел, потому что считал, что их деятельность более выгодна стране, чем вредна. Тогда был баланс. А летом этого года я понял, что вреда [от команды Зеленского] больше, чем пользы. Окончательно я в этом убедился по результатам американского визита [Зеленского].
Я заговорил. Начал с осторожной критики, а потом все больше увеличивал [ее] по мере того, как они [офис президента] предпринимали действия, направленные против национальных интересов Украины. Контрнаступление [украинской армии] меня просто добило, потому что я знаю, почему оно оказалось неуспешным. Потому что президент требовал переброски войск на бахмутское направление — с моей точки зрения, это абсолютное безумие. И значительная доля вины за провал контрнаступления лежит лично на Зеленском (как именно принималось решения по поводу украинской стратегии в отношении Бахмута, неизвестно, — прим. «Медузы»). Тут я уже как военный взъерепенился, понимаете?
Поэтому я хочу подчеркнуть, что пока они обижали лично меня, я терпел, не позволял себе никакой критики, поддерживал [команду Зеленского]. На фоне судьбы Украины моя заплеванная спина — меньший фактор. Даже когда они тронули моих людей, я полностью не взъелся. Но когда я понял, что они делают с Украиной, вот тогда я заговорил».
Арестович сообщил также, что будет создавать к выборам политическую партию («Партия Арестовича» – у нас в Украине только именные партии работают», почему-то считает Арестович, хотя в 2019-м за победу боролись «Европейская солидарность» Петра Порошенко и «Слуга народа» Зеленского) и заявил, что «я уже вижу, что моя программа была воспринята людьми в целом позитивно, некоторыми — очень позитивно, а некоторыми — сдержанно-позитивно».
И о программе – наиболее значимая, на мой взгляд, часть интервью:
— Вопрос по поводу вашей программы. В ней будет что-то об использовании русского языка?
— Моя позиция проста: украинцам — поддержка, всем остальным — свобода. [Сейчас в Украине] мы не можем считаться свободными. Нужно прекратить преследование за русский язык. Преследование за использование любого языка на нашей территории должно жестко пресекаться.
— Речь о равной пропорции языков?
— Не равной. Украинскому будет отдан приоритет, государственная помощь будет направляться на развитие украинского, но все остальные [языки] будут свободно присутствовать.
— На государственном уровне?
— Ну да, никто не будет преследовать, например, за издание книги на русском языке. Просто русские книги будут издаваться частным образом — для тех, кто желает этого. [Так же, как] на азербайджанском языке, на армянском, на белорусском, на каком угодно. А украинскому будет обеспечена государственная поддержка. Украинская культура пострадала за несколько прошедших столетий очень сильно. Ее сознательно преследовали, и наш исторический долг — исправить это.
— А в сфере культуры — спектакли, фильмы?
— Да, я спокойно все разрешу. Преследование культурной продукции на русском языке — это нарушение прав человека, нарушение Конституции. Есть, конечно, книги, которые являются антиукраинскими, но перечень их определяет Служба безопасности Украины после соответствующего анализа. Их хождение не будет поощряться в Украине. А нормальная литература и искусство — пожалуйста, сколько угодно.
— В программе вы говорите, что готовы на «вариант Киссинджера». Предполагается, что Крым и Донбасс остаются у России?
— Это временное решение. Мы будем ждать ухода от власти Путина и с новым российским руководством вернемся к вопросам оккупированных территорий. Это руководство, я уверен, будет более вменяемым, чем Путин.
— Почему вы считаете, что российское руководство после Путина согласится отдавать территории?
— У меня очень стойкое ощущение, что войны в России по-настоящему хотят только Путин, [министр обороны Сергей] Шойгу и некоторые связанные с ними люди. Все остальные люди достаточно вменяемые, понимают, что Россия — часть цивилизованного Запада, и хотят вернуться к нормальной жизни, чтобы русские перестали быть пугалом и у них не отбирали имущество, не накладывали на них санкции.
— Но опросы оказывают, что украинцы настаивают на возвращении границ Украины 1991 года.
— Это так. Но я им объясню, им жизнь объяснит. Наша армия не смогла взять Токмак. Вполне возможно, что страна скоро потеряет Авдеевку. Тут уже точно не идет речь ни о каких границах 1991 года. К тому же, когда они [украинцы] переживут зиму, которая будет с ударами по [энергетической] инфраструктуре страны, думаю, что количество людей, которые хотят войны до победного конца, сократится.
Но самый главный аргумент другой. Даже если мы дойдем до границ 1991 года, что абсолютно невероятно, кто гарантирует, что война на этом закончится? Война может продолжаться и дальше. Нам нужно прекращать войну. А по границам можно поговорить.
Тем более в качестве альтернативы я предлагаю не просто сдать России оккупированные территории, а вступить в НАТО, получить политические и военные гарантии от блока, возможность для мирного развития, [роста] экономики, культуры. И потом спокойно дождаться, пока в России изменится режим. Это уже делалось в истории, и мы можем сделать это снова.
— Будет ли еще что-то в программе, что касается России?
— Россия — наш сосед, она никуда не денется. Путины приходят и уходят, а Россия остается. Мы все заинтересованы в двух вещах. Во-первых, в том, чтобы Россия стала сильным, свободным, демократическим государством. Во-вторых, чтобы Россия была частью Запада. И чтобы она не ушла под Китай, не стала ядерным сателлитом Китая. Вполне может оказаться так, что с будущей Россией мы можем оказаться если не нейтральными, то союзниками — в рамках, например, единой позиции Запада. Поэтому все элементы расчеловечивания россиян являются нашей принципиальной стратегической ошибкой.
Мы должны строить отношения с Россией. С Путиным — сдерживая его вооруженным путем, в том числе с помощью наших союзников. Он должен понимать, что любая его дальнейшая попытка поглощения Украины наткнется на сильный вооруженный ответ».
В общем, вот такой расклад и «движуха», выражаясь молодёжным сленгом.
Я уже как-то говорил, что отнесение Арестовича к террористам и экстремистам – это лишнее (если не допустить, что это операция прикрытия), - он не друг России, но и не непримиримый враг, а человек, являющийся тем (представляющий тех), с кем, по известному выражению М.Тэтчер, можно иметь дело. С Зеленским – нет, и это доходит, похоже, и до его западных покровителей. Отсюда - статья Саймона Шустера в The Time, отсюда – интервью Залужного и Арестовича и масса соответствующих комментариев; почва рыхлится и унавоживается. Закавыка тут в том, что, случись в Украине выборы весной следующего года, Зеленский с очень большой вероятностью победит, а позволить ему победить уже никак нельзя. И отказаться от борьбы нельзя – ему самому нельзя. И что остаётся?
*11 мая 2023 года Росфинмониторинг включил Алексея Арестовича в список террористов и экстремистов. 3 октября 2023 года Арестович был объявлен в розыск МВД РФ.
На коллаже Focus.ua - Валерий Залужный, Андрей Ермак (глава офиса президента), Владимир Зеленский и Алексей Арестович – возможные кандидаты на пост президента Украины.
